Разыскания о Достоевском - сообщения Г.Ф. Коган

РАЗЫСКАНИЯ О ДОСТОЕВСКОМ  

Появление Достоевского в Петербурге после долгих лет каторги и солдатчины было восторженно встречено революционной молодежью."... В нем чтили недавнего страдальца", каторгой поплатившегося за свои убеждения,-- вспоминает один из участников революционного движения 1860-х годов¹. По свидетельству современников, студенческая молодежь "так же горячо, как и Некрасова"² принимала Достоевского на литературных вечерах. По просьбе молодежи "прямо ради демонстрации"³ Достоевский читал отрывки из "Записок из Мертвого дома". "Тогдашний Достоевский еще считался чуть не революционером"⁴,-- писал П. Д. Боборыкин. В авторе романа "Униженные и оскорбленные", открывавшем в 1861 г. первый номер журнала "Время", современники видели "борца за общественную правду и обличителя всего того, что давило в России всякую свободу и тушило каждый лишний луч света"⁵. С чтением отрывков из своих романов Достоевский выступал и в Петербурге, и в Москве. Его имя, наряду с именами Чернышевского, Некрасова, В. Курочкина, упоминается не раз в петербургских и московских афишах⁶ и в агентурных донесениях III Отделения о наблюдении за литературными чтениями. Так, в одном из донесений о вечере, устроенном 10 апреля 1863 г. в Петербурге в зале Благородного собрания студентами Медико-хирургической академии, указывалось, что Достоевский "вместо назначенной 9-й главы из "Мертвого дома" прочел очерк семейной жизни французской буржуазии" ("Зимние заметки о летних впечатлениях")⁷. Достоевского приглашали на вечера в пользу воскресных школ, являвшихся в начале 1860-х годов первыми очагами революционной деятельности молодежи, и на вечера, собиравшие средства для "недостаточных студентов" и сосланных революционеров. В частности Достоевский принимал участие в вечере в пользу сосланного в Сибирь поэта-революционера М. Л. Михайлова. Этот вечер, по составу участников его, был воспринят современниками "как бы выставкой всех передовых, прогрессивных, литературных сил"⁸.

Характерным явлением 1860-х годов были кружки студенческой молодежи, которые участники революционного движения называли "настоящей школой общественности"⁹. Достоевский мог знать о студенческих собраниях из рассказов своих друзей. Заметную роль в студенческой среде играли сестры Сусловы, числившиеся III Отделением среди девиц "известных под именем стриженых" и "принадлежавших к партии нигилистов"¹⁰. Страхов мог рассказать Достоевскому об устроенной им на своей квартире "последней пирушке в честь высылаемых студентов"¹¹, когда провожали в ссылку участника студенческого движения М. П. Покровского. (Ему Достоевский передаст через Е. А. Штакеншнейдер в 1870-е годы привет, узнав о его возвращении из ссылки и возобновит с ним знакомство¹².) Студенческие вечера устраивались и у первой слушательницы Петербургского университета Е. И. Корсини, где "собирался более тесный кружок, связанный очень близкими дружескими отношениями и даже сердечными привязанностями"¹³. Здесь бывали П. И. Боков, М. А. Обручева. Сохранилось письмо Корсини к Достоевскому, свидетельствующее о внимании и доверии революционного студенчества к бывшему петрашевцу. Корсини рекомендует Достоевскому популярного в кругу Чернышевского молодого врача П. И. Бокова¹⁴. Весьма вероятно, что популярный среди молодежи автор "Записок из Мертвого дома", один из немногих петрашевцев, вернувшихся в начале 1860-х годов в Петербург, сам не раз бывал почетным гостем студенческих собраний и ему был хорошо знаком "шум и оживленный говор большого собрания..." "человек в пятнадцать"¹⁵, где, как когда-то в годы его юности, "чуть не дрались", горячо и страстно споря "о социализме", о "провозвестниках новой истины", о "полезной деятельности", призывая друг друга немедленно "разрешить вопрос"¹⁶"... Все эти гимназистики, студентики, которых я так много видал, так чисто, так беззаветно обратились в нигилизм во имя чести, правды и истинной пользы!"¹⁷.

Представители студенческого движения печатались и в журнале "Время" (П. Ткачев, К. Сунгуров, А. Суслова, В. Острогорский и др.). По свидетельству сотрудничавшего в журнале Достоевских М. И. Семевского, Капитон Сунгуров обратил на себя внимание Достоевского как человек в высшей степени способный. Изгнанный из университета за участие в студенческих волнениях, Сунгуров был устроен им корректором в журнале "Время". "Корректор у нас очень хороший, один студент, знает свое дело хорошо"¹⁸,-- писал о нем Достоевский, которого связывали с Сунгуровым не только служебные отношения, о чем свидетельствуют некоторые страницы "Преступления и наказания".

Так, воспоминания Родиона Раскольникова о бедной девушке, в которую он был влюблен, близки к дневниковым записям Сунгурова. "А помните, маменька, я влюблен-то был... Она больная такая девочка была... Право, не знаю, за что я к ней тогда привязался, кажется, за то, что всегда больная..."¹⁹,-- говорит Раскольников в беседе с матерью после трехлетней разлуки. "От Д<остоевского> зашел к старым хозяевам <...> Наденька больна... Больна! Недаром я продумал о ней целый день четвертого дня <...> Сижу за лекциями, в голову почти ничего не лезет. Голова слишком занята Наденькой и статьей....",-- писал К. Сунгуров в своей записной книжке²⁰.

Как и Сунгуров, Раскольников будет навещать свою прежнюю квартирную хозяйку, где жила больная девушка, "... Бывшая квартирная хозяйка его, мать умершей невесты его", даст показания, смягчающие ему наказание. И хозяйка, и доктор Зосимов, и прежние товарищи Раскольникова "заявят" о "давнишнем иппохондрическом", "болезненном и бедном состоянии преступника" (Сунгуров умер в 1866 г. в психиатрической больнице Петропавловской крепости.) Хозяйка последней квартиры, где жил Сунгуров, рассказывала:

"Сунгуров <...> постоянно занимался письмом, иногда посещали его господа Б акании и Достоевский"²¹. Анатолий Иванович Баканин, близкий товарищ Сунгурова еще по Казани, по гимназии и университету (Сунгуров в 1859 г. был исключен из Казанского университета за участие в студенческих демонстрациях и перевелся вольнослушателем в Петербургский университет), был постоянным сотрудником журнала "Время". Его имя часто упоминается в записной книжке Достоевского 1860--1862 гг. среди записей, связанных с редактированием журнала, и в гонорарных ведомостях²². Баканин печатал на страницах "Времени" очерки из старых уголовных дел, особенно интересовавших Достоевского накануне реформы 1864 г.²³ Молодой врач Бакавин в записной тетради Достоевского к роману "Преступление и наказание", часто посещающий больного студента, это, несомненно, прототип А. И. Баканина, "врача здешнего физиката", почти ежедневно встречавшегося с К. Сунгуровым²⁴. "Молодец Бакавин знатно полечивает..."²⁵. У Бакавина в черновиках романа даже внешний облик Баканина -- черные волосы, черная борода, черные глаза. В окончательном тексте романа врач, близкий по своим убеждениям к кругу студентов 60-х годов, "семинаристов", получит фамилию от имени, распространенного среди духовного сословия,-- Зосимов, и внешний облик его изменится, он будет напоминать иногда Бокова, но более всего доктора И. М. Сеченова, особенно популярного среди передового студенчества.

О своих посещениях вместе с Баканиным больного и угрюмого Сунгурова мог вспомнить Достоевский и при описании жалкой каморки "задавленного бедностью" Раскольникова. Сунгуров жил недалеко от редакции журнала "Время".

Сунгуров после изгнания его из Петербургского университета, где он "слушал науки по юридическому факультету", был "занят статьей"²⁶ и писал небольшие заметки, печатавшиеся в журнале "Время". "В юристы готовившийся" Раскольников также пишет статью "О преступлении" в ту пору, "когда из университета вышел". "Во мнении некоторых профессоров я стою на видном месте как человек трудолюбивый, дельный, подающий порядочные надежды",-- писал Сунгуров в дневнике²⁷. Несомненно! одним из этих профессоров был А. П. Щапов, находившийся в то время в Петербурге. Он бывал у Сунгурова на Средней Мещанской, Сунгуров навещал Щапова в петербургской больнице²⁸. Изгнанный из Казани, лишенный университетской кафедры, крамольный профессор, земляк Баканина и Сунгурова, также сотрудничал в журнале "Время". Здесь, как известно, печаталась знаменитая статья Щапова "Земство и раскол. Бегуны" ("Время", 1862, No 10, 11). Со статьями о расколе на страницах журнала Достоевских выступал близкий друг Щапова, кандидат Казанской духовной академии, также причастный к революционному движению 1860-х годов, Николай Аристов. Его имя упоминается Сунгуровым в записной книжке, в списках его друзей. Как видим, при журнале "Время" образовалась небольшая группировка казанского землячества (Аристов, Баканин, Сунгуров, Щапов), связанная через Сунгурова с революционным студенчеством. (Таким образом, III Отделению не удалось прервать все связи со студенческой средой популярного среди передовой молодежи профессора Щапова, несмотря на строжайший над ним надзор²⁹.)

В среде петербургского студенчества и особенно казанского землячества сочувственное признание получило выступление Достоевского в защиту Толмачевой в связи с нашумевшей в 1861 г. историей о публичном чтении ею "Египетских ночей" Пушкина. На страницах "Времени" Достоевский в статье "Образцы чистосердечия" поддержал сотрудника "Современника", горячего поборника "женского вопроса", М. Л. Михайлова. Б. Э. Толмачева, сестра братьев Эверисман (один был адъюнктом Казанского университета, второй -- студент того же университета), "с ранних лет увлекавшаяся теориями Прудона и Мишле и поставившая себе целью быть эмансипированной женщиной"³⁰,-- как отмечалось в донесениях III Отделения, была в Перми (она вышла замуж за председателя пермской казенной палаты Толмачева) одной из активных участниц литературных вечеров.

От сотрудничавших в журнале казанцев Достоевскому могли быть известны и те "пермские тайны", которые, как он отмечал в своей статье, журнал "Век" представил в "отвратительном виде" (позднее намек на эти "тайны" Достоевский вложит в уста Свидригайлова: "... Египетские-то ночи, чтение-то публичное, помните? Черные-то глаза?..." О черных глазах Толмачевой, загоравшихся во время чтения, писал в напечатанной в "Санкт-Петербургских ведомостях" заметке пермский корреспондент Тиммерман). С Тиммерманом Толмачева, оставив мужа, уехала из Перми в Казань, где оказалась под строгим надзором полиции³¹"Время" тайным корреспондентам Герцена.

Постоянно посещал корректора журнала "Время" Сунгурова М. И. Семевский, активно сотрудничавший в "Полярной звезде", "Колоколе" и других изданиях Герцена³², Через Семевского шли из России в Лондон публиковавшиеся в "Полярной звезде" материалы о декабристах³³. Копии с рукописей декабристов, полученных Семевским тайно из Сибири, делал для него Сунгуров. (В собрании рукописей "Русской старины" хранится тетрадь с воспоминаниями и письмами декабристов, с надписью Семевского:"Весь сборник списан с разных рукописей в 1860--1861 гг., полученных от барона В. И. Штейнгеля частью из бумаг Бестужевых, частью с других рукописей. Копию снимал студент СПб университета Капитон Корнилович Сунгуров"³⁴.)

Записная книжка Сунгурова содержит немало стихотворений Рылеева и А. Бестужева, выписок из воспоминаний декабристов. Иногда рядом с именами своих товарищей Сунгуров отмечал: "был 27 октября 1861 г., завтра едет за границу" (см., например, запись о Стежинском)³⁵.

В августе 1860 г. III Отделением было перехвачено письмо к Баканину из Вятки от врача П. С. Сунцова, просившего переправить к Герцену написанную одним вятским врачом статью о положении врачей в России. Понимая, что эта статья, где "вся правда описана в самом горьком виде", не может быть напечатана в России, Сунцов обращается за содействием к Баканину как человеку, о связях которого с Герценом было известно в кругу передовых людей провинций. Сунцов пишет Баканину об интересе вятской интеллигенции к изданиям Герцена, о проникающих в Вятку номерах "Колокола"³⁶. Имя и адрес Сунцова упоминается в записной книжке Сунгурова, в составленном им списке тех, кому он собирался дарить оттиски статей из журнала "Время"³⁷. Сунгуров оставлял у себя оттиски не пропущенных цензурою статей, делал выписки запрещенных мест. Как корректор он обязан был сверять, все ли указания цензуры выполнялись в последней корректуре и посылал Достоевскому вторую корректуру со сводкой всех не разрешенных цензурою мест³⁸. Однако выписки, сделанные Сунгуровым, очень далеки от обычных сводок корректора. В записной книжке эти выписки находятся рядом с записями революционных студенческих песен, прокламаций (например, "Великорусе" No 3, "Что надо делать войску"), запрещенными строками из стихотворений Некрасова, изданных в 1861 г., "нотами и словами песни возмутительного содержания под заглавием "Marselaise""³⁹. Все это говорит о том, что Сунгуровым руководил не только корректорский интерес.

Сунгуров был близко связан с революционным студенчеством и особенно с кружком, возглавлявшимся Алексеем Андреевичем Яковлевым. Это был, по свидетельству участников революционного движения 1860-х годов, "типичный студент", "очень даровитый и в высшей степени симпатичный юноша", пользовавшийся большим уважением в студенческой среде⁴⁰. Сунгуров благоговейно относился к своему другу (о чем свидетельствуют его письма, дневник, хранившаяся у него фотография Яковлева).

Яковлев был библиотекарем студенческой библиотеки, он "беззаветно отдался" ей и тратил на нее много времени, "заботился о поддержании в ней порядка, а в особенности о пополнении ее",-- рассказывает Л. Ф. Пантелеев, получавший в этой библиотеке номера "Колокола"⁴¹. Как известно, организация библиотек из запрещенных изданий, чтение и обсуждение запрещенных сочинений было обычным для большинства кружков 1860-х годов⁴². Сунгуров, как видно из его записной книжки, хранил у себя и обменивался с товарищами запрещенными изданиями, отмечая, когда и кому выдана та или иная книга. Однажды Яковлев упрекал его за потерю 4-го тома "Causes celebres"⁴³. Среди книг, выдававшихся Сунгуровым товарищам,-- издания Герцена, сочинения Фурье и Прудона, номера журнала "Время" (например, запись: "Бармину -- "Время" -- I, II, III, IV, V, VI, Туманову -- "Время" VI, VII)"⁴⁴. Собиравшиеся у Яковлева и Сунгурова студенты не только переписывали запрещенные "тихи, но и сами сочиняли "крамольные" песни (в записной книжке отмечено: "Свобода, равенство и братство". Соч. Сунгуровым в присутствии Анатолия Баканина и студента Яковлева")⁴⁵. Рядом со списком известного среди вольнолюбивой молодежи стихотворения "Двуглавый орел", приписываемого В. Курочкину ("Я нашел, друзья, нашел, Кто виновник бестолковый наших бедствий, наших зол..."), Сунгуровым сделана помета: "А. Григорьев, 17 марта 1862"⁴⁶.

Осенью 1861 г., в самый разгар студенческих волнений, А. Яковлев был арестован за распространение прокламаций (по сведениям Л. Ф. Пантелеева, он попался с прокламацией в одной из казарм весной 1862 г.)⁴⁷. Как известно, наиболее смелые кружки оппозиционно настроенной молодежи, занимавшиеся распространением прокламаций, использовали для их печатания наряду с тайными печатными станками и легальные типографии. Так, многие члены тайных студенческих кружков встречались у корректора журнала "Современник" Е. Стопакевича, "унося от него чемоданы, битком набитые подпольными изданиями"⁴⁸"Земли и воли". При аресте Сунгурова в ноябре 1863 г. за "недонесение кому следовало о получении им возмутительных воззваний"⁴⁹, у него, наряду с прокламациями "Свобода" No 1 (девять номеров); "Великорусе" (три номера), "Что надо делать войску", "Шедо-Ферроти", номера "Колокола" и объявлениями об издававшейся за границей газете "Свободное слово", были найдены также корректуры нескольких статей и очерков, запрещенных в журнале "Время"⁵⁰.

Особое внимание следственной комиссии вызвали гранки статьи "Пожары". До сих пор текст этой статьи был не известен исследователям. Впервые он печатается в настоящем томе по материалам, разысканным в Ленинграде Н. Г. Розенблюмом в делах цензурного ведомства (см. стр. 48--53). Корректура "Пожаров", обнаруженная нами в Москве в "деле" К. Сунгурова среди изъятых у него прокламаций, также содержит полный текст статьи. Распространение в студенческой среде корректурных оттисков запрещенных сочинений было нередким явлением⁵¹. Сунгуров, "сообщавший прокламации вообще как интересную новость"⁵², несомненно, оставил у себя корректуру "Пожаров" для этой цели. Запрещенная цензурой статья в защиту студентов от обвинений в поджигательстве не могла не привлечь внимание передовой молодежи.

Интерес следственной комиссии вызвала корректура и другой статьи -- "Очерки истории Польши". Царское правительство связывало петербургские пожары с разгоревшимся в Польше революционным движением. В пожарах обвиняли не только студентов, но и поляков. Передовые круги России, видя в польских революционерах своих союзников, внимательно следили за событиями в Польше, изучали революционную историю польского народа, этому содействовали журнальные публикации. В "Очерках", не напечатанных во "Времени", подробно излагалась история Польши, ее освободительного движения. "Борьба была роковая <...> Польша должна была напрячь все свои силы, чтобы выйти из нее победительницей". Важную роль в истории Польши играла, по словам автора, конфедерация. Ей посвящалась в "Очерке" специальная глава. "Конфедераты выбирали своих собственных властей, составляли свои собственные сеймы и советы, все другие законно выбранные власти ими не признавались. В своих совещаниях liberum veto {право единоличного запрета (лат.).} не имело место, решения постановлялись большинством. Иногда конфедерации ставили свою главою короля, но чаще они имели целью низвергнуть существующее правительство и создать свое собственное"⁵³. Конфедерация была для польских революционеров символом свободолюбия. На студенческих сходках польские студенты, появляясь в национальных костюмах, с гордостью носили "конфедератки"⁵⁴.

Любопытны замечания Достоевского: "головной убор своего рода рекомендация"⁵⁵, "какое направление доказывают <...> шляпы"⁵⁶. Польская конфедерация интересовала Достоевского. В его записной тетради 1860-х годов встречается запись: "15 сентября, Польша и ее конфедерация, через 3 недели ответ"⁵⁷. Кто был автором очерка? Сунгуров на допросе отвечал, что не знает⁵⁸. Очевидно, им был постоянный сотрудник журнала "Библиотека для чтения" Н. Н. Воскобойников, еще задолго до событий 1863 г. интересовавшийся судьбой Польши и знакомивший русских читателей с материалами из истории польского движения. Как рассказывает П. Д. Боборыкин, "идеями социализма" Воскобойников не увлекался, "но в деле свободомыслия любил называть себя "достаточным безбожником" и сочувствовал в особенности польскому вопросу в духе освободительном"⁵⁹. У Воскобойникова "водилось немало знакомств в Петербурге в разных журналах, разумеется, не в кружке "Современника", а больше в том, что собирался у братьев Достоевских"⁶⁰"Время" статьи ["Роковой вопрос", очевидно, возникло не без влияния "Очерка истории Польши", где в предисловии замечалось: "Роковой вопрос выдвинул на первый план Польшу с ее историей. Это естественно возбуждает желание получше и пообстоятельнее познакомиться с ее историей..."⁶¹.

Сунгуров, выступавший на студенческих сходках с чтением прокламации "Льется польская кровь, льется русская кровь", несомненно оставил у себя корректуру "Очерка истории Польши" так же, как и корректуру "Пожаров", для распространения в студенческой среде.

"Пожары" Сунгуров на допросе отвечал: "Получено из типографии Праца 1 июня 1862 г. Я получил ее как корректор". Об "Очерке истории Польши": "Я получил эту статью как корректор. Автор статьи мне неизвестен"⁶²"Время", вероятно, и не подозревали, что статьи, вышедшие из их круга, вызывали интерес у студентов наряду с прокламациями (к которым Достоевский относился отрицательно).

"У нас нет тайных обществ, но у нас существуют кружки преимущественно между образованными слоями общества...",-- писал один из бывших сотрудников журнала "Время" в III Отделение. Далее он заявлял, что "занимаясь в течение 6 лет литературой", "хорошо изучив характер как редакторов, так и те кружки, которые группируются около них...."⁶³, пришел к выводу, что "вольнодумство сосредотачивается в редакциях журналов". Поэтому он предлагал установить слежку за всеми редакторами, издателями, наборщиками и другими работниками типографии и "запретить всякого рода сходбища, особенно на литературных вечерах"⁶⁴. Письмо это поступило в III Отделение в 1866 г., когда оно после выстрела Каракозова занялось расследованием "о вредном направлении некоторых журналов и лиц, в них участвующих" и обратилось к изучению "той общественной литературной среды, в которой могла появиться мысль о цареубийстве"⁶⁵. Письмо было принято "к сведению", однако автор его, "позволивший себе в то же время в высшей степени преступные суждения о действиях правительства и вообще обнаруживший вредный образ мыслей и стремление к их осуществлению"⁶⁶"Время".

"Вредным образом мыслей", по донесениям агентов III Отделения, отличались многие сотрудники журнала "Время"⁶⁷. Часто посещавший Сунгурова М. И. Семевский, ставший, по утверждению III Отделения известным в русской литературе "в особенности: после напечатания сочинения под заглавием "Семейство Монсов""⁶⁸ ("Время", 1861, No 2-4), числился III Отделением в списках отъявленных "злоумышленников", возглавляемых Чернышевским. Семевский, по донесениям агентов, "с первых же лет своей службы обнаружил литературные стремления"...), подружился с либеральною партиею: с Благосветловым, Добролюбовым, Некрасовым, Чернышевским и т. д.", у него "весьма часто собиралась красная партия литературных деятелей"⁶⁹.

Многие записи в "Дневнике" Сунгурова дают представление о взаимоотношениях редакции "Времени" с цензурой. Отмечается, например, что статья Семевского "Семейство Монсов" была обезображена до уродливости, а из последних глав "Записок из Мертвого дома" исключена глава (Ссыльные из дворян"⁷⁰"Мери Бартон", "роман <...> о страшной, но всюду зияющей <....> язве, которая называется пауперизмом или пролетариатом"⁷¹, как отмечалось в примечании от редакции. Цензурой были сокращены страницы, где описывалось возникновение классовой ненависти у бедняков к богатым и рассказывалось о тайных клубах заговорщиков. В июньской книжке журнала за 1861 г. были вычеркнуты цензором непочтительные строки о королеве в статье "Каролина английская и Бергами" (о процессе 1820 г.), в статье М. Воронова "Мое детство" зачеркнуто описание эшафота, наказания кнутам и клеймения, в сентябрьской книжке в статье "Вопрос о колонизации" сняты рассуждения о преступниках, "ежегодно толпами идущих на заводы"⁷², в июньской книжке 1862 г. запрещена статья П. Сокальского об остзейских крестьянах, где проводилась мысль, что положение свободных (с 1817 г.) остзейских крестьян еще хуже, невыносимее быта русских крепостных⁷³"Очерки прошлого. Монтеры" А. Чужбинского⁷⁴, где были сняты упоминания об Аракчееве и критическое описание армейского начальства. Остались неопубликованными политические статьи из раздела "Наши домашние дела"⁷⁵.

"Иногда мой труд пропадает совершенно даром,-- записывал в дневнике Сунгуров. -- Прокорректируешь иную статью -- и вдруг ее цензура не пропускает. Так, в прошлом году в одной из последних книжек "Времени" цензура запретила довольно-большую статью Бибикова о Фурье. И за что, за что? Статья была не что иное, как resume учения Фурье; от себя автор почти ничего не прибавил, кроме небольшого предисловия, но оно было написано больше чем умеренно. Нет, вот не приемли имени социалистов всуе!..."⁷⁶. Характерно, но министр внутренних дел, статс-секретарь П. А. Валуев, мотивировал закрытие журнала не только помещением в ней статьи Страхова "возмутительного содержания по предмету польских дел, идущей наперекор всем действиям правительства", а также вредным направлением этого журнала в целом⁷⁷.

"Время" было закрыто не только за статью "Роковой вопрос". Статья Страхова явилась лишь поводом.

"вообще никакого следа революционного направления не было в кружке "Времени", то есть не только каких-нибудь помыслов, но и сношений с людьми, замышлявшими недоброе, или какого-нибудь им потворства и одобрения"⁷⁸. 

¹ Л. Ф. Пантелеев. Воспоминания. М., 1958, стр. 225.

² П. Д. Боборыкин. Воспоминания, т. I. "За полвека". М., 1965, стр. 281.

³ "Биография, письма, заметки", стр. 171 (первая пагинация).

⁴ П. Д. Боборыкин. Воспоминания, стр. 281.

⁵ П. Д. Боборыкин. Воспоминания, стр. 281.

⁶ "Московские ведомости", 1864, No 74, 18 апреля.

⁷ ЦГАОР, ф. 109, оп. 1а, 1861--1864, ед. хр. 2006, л. 13. Позднее Достоевский рассказывал М. А. Александрову, что иногда ему было "совестно читать их <"3аписки из Мертвого дома"> перед публикою -- подумают, что я все жалуюсь на свое прошлое... Все-то я жалуюсь, все-то жалуюсь. Нехорошо ведь жаловаться, неправда ли? Ну, поэтому и перестал читать из "Записок" перед публикою" (ЦГАЛИ, ф. 212, оп. 1,

⁸ Н. Страхов. Воспоминания о Федоре Михайловиче Достоевском. -- "Биография, письма, заметки...", стр. 232--233 (первая пагинация).

⁹ В. Острогорский. Из истории моего учительства. СПб., 1914, стр. 55. См. также Е. Водовозова. На заре жизни. Мемуарные очерки и портреты, т. 2. М., 1964.

¹⁰ А. С. Долинин. Достоевский и Суслова. -- "Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы". Под ред. А. С. Долинина. Сб. 2. Л., 1925, стр. 171, 251.

¹¹ Н. Страхов. Указ. статья, стр. 232; см. также Л. Ф. Пантелеев. Воспоминания, стр. 255.

¹² стр. 455. См. также Л. Ф. Пантелеев. Воспоминания, стр. 255.

¹³ Л. Ф. Пантелеев, Воспоминания, стр. 258.

¹⁴ Письмо Е. И. Корсини к Ф. М. Достоевскому 21 марта 1862 г. -- ЛБ, ф. 93_г Б. 125.

¹⁵ "Наука", 1970,. стр. 149 ("Литературные памятники").

¹⁶ "Преступление и наказание". Вариант конца гл. VII, части второй. -- Указ. изд., стр. 628, 629. См. также стр. 750. О том, что атмосфера студенческих собраний тех лет была хорошо знакома Достоевскому, свидетельствуют и другие страницы "Преступления и наказания". Поразительно совпадение в описании Достоевским студенческого собрания с участием в нем старого декабриста с описанием собрания, сделанным М. Л. Михайловым в его романе "Вместе", написанном на материале событий 1860-х годов (начат им осенью 1861 г. в Петропавловской крепости). Описание студенческого собрания с участием "возвращенного из ссылки декабриста, сочувственно относящегося к новым движениям", послужило одной из причин запрещения романа цензурой (см. наше сообщение: "Судьба "неоконченного" романа М. Л. Михайлова о "новых людях"". -- "Вопросы литературы", 1962, No 1).

¹⁷ "Письма", IV, стр. 280.

¹⁸ "Письма", I, стр. 306.

¹⁹ "Преступление и наказание". Указ. изд., стр. 179--180.

²⁰ "Производство высочайше учрежденной в С. -Петербурге следственной комиссии о бывшем студенте С. -Петербургского университета Капитоне Сунгурове. Нач. 11 июня, конч. 15 июля 1863 г. См. также ф. 95, оп. 1, д. 105; В. Базанов. Капитон Сунгуров и его записная книжка. -- "Русская литература", 1962, No 1, стр. 221.

²¹ ЦГАОР, ф. 112, оп. 1, д. 48, лл. 93, 102.

²² "Лит. наследство", т. 83,1971, стр. 130, 155. --А. И. Баканин закончил Казанский университет в 1858 г. На его квартире в 1859 г. в Казани была устроена первая студенческая сходка. См. также "Российский медицинский список на 1864 г." СПб., где указано: "Лекарь М. В. Д."

²³ "Убийцы Пешара". -- "Время", 1862, No 2.

²⁴

²⁵ Ф. М. Достоевский. Преступление и наказание. Первая записная книжка. -- Указ. изд., стр. 462.

²⁶ ЦГАОР, ф. 112, оп. 1, д. 48, л. 94.

²⁷ Записная книжка К. Сунгурова, л. 30--30 об., 100.

²⁸ ЦГАОР, ф. 112, оп. 1, д. 48, л. 31 об., 90.

²⁹ "Лит. наследство", т. 67, 1959, стр. 648.

³⁰ Ф. М. Достоевский. Образцы чистосердечия. -- "Время", 1861, No 3 (XII, стр. 186). -- Статья Тиммермана печаталась в "С. -Петербургских ведомостях", 1861, No 36.

³¹ ЦГАОР, III Отд., 1 эксп., No 395, лл. 89--90. Из справки о Евгении Эдуардовне Толмачевой, присланной управляющему III Отделением из Перми от корпуса жандармов подполковника Комарова (рапорт, No 104, 19 ноября 1861 г.). Из предписания начальника Казанской губернии об установлении строгого секретного надзора за Толмачевой, 19 июня 1862 г. -- Там же, лл. 106, 108.

³² Н. Я. Эйдельман. Тайные корреспонденты "Полярной звезды". М., 1966, стр. 141, 143.

³³ Там же, стр. 225, 261, 262. -- Сунгуров делал выписки из "Записей Н. Бестужева, доставленных из Минусинска М. И. Семевскому" (Записная книжка К. Сунгу-рова, лл. 1, 3).

³⁴

³⁵ Записная книжка К. Сунгурова, л. 20 об.

³⁶

³⁷ Записная книжка К. Сунгурова, л. 76.

³⁸ "Дневник корректора". -- Записная книжка К. Сунгурова, л. 46. См. также: В. Базаиов. Указ. статья, стр. 226.

³⁹

⁴⁰ Л. Ф. Пантелеев. Воспоминания, стр. 161. См. также: Записная книжка К. Сунгурова, л. 32.

⁴¹ Там же, стр. 161, 163.

⁴² Б. П. Козьмин. Из истории революционной мысли в России. -- Избранные труды. М., 1961, стр. 128.

⁴³ Записная книжка К. Сунгурова, л. 28 (на л. 27 среди списков запрещенных стихотворений запись: "23 марта 1862. Десять часов вечера. У наших").

⁴⁴

⁴⁵ Там же, л. 6 об.

⁴⁶ Там же, л. 28.

⁴⁷ Л. Ф. Пантелеев. Воспоминания, стр. 161. См. также в "Записной книжке К. Сунгурова", л. 32: "В мае 1862 г. взят за то, будто бы читал прокламации в саперных казармах".

⁴⁸ Н. Я. Николадзе. Воспоминания о 60-х годах. -- "Каторга и ссылка", 1927, No 5, стр. 35.

⁴⁹ "за отпечатание какой-то прокламации" ("Русская литература", 1962, No 1, стр. 217). Никаких подтверждений этого в делах III Отделения не найдено.

⁵⁰ ЦГАОР, ф. 112, оп. 1, д. 48, лл. 23--58.

⁵¹ См., например: ЦГАОР, ф. 109, оп. 1, No 2048, 1866 г. "О корректурных экземплярах среди студентов запрещенной книги отставного подполковника Соколова "Отщепенцы"".

⁵² ЦГАОР, ф. 112, оп. 1, д. 48, лл. 67, 68, 75. Показания К. Сунгурова.

⁵³ Там же. -- Корректура, л. 1.

⁵⁴

⁵⁵ "Преступление и наказание". Указ. изд., стр. 472.

⁵⁶ В. В. Тимофеева (О. Починковская). Год работы с знаменитым писателем. -- В кн.: "Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников", т. 2. М., 1964, стр. 139.

⁶⁷ "Лит. наследство", т. 83, стр. 202.

⁵⁸ ЦГАОР, ф. 112, оп. 1, д. 48, корректура "Очерк истории Польши", л. 57.

⁵⁹ "Я удивлялся тому, как мне удавалось проводить их сквозь тогдашнюю цензуру",-- писал Боборыкин.

⁶⁰ Там же, стр. 340.

⁶¹ ЦГАОР, ф. 112, оп. 1, д. 48. Корректура "Очерк истории Польши". Вместо предисловия, л. 1.

⁶² "Пожары", л. 1. Там же. Корректура "Очерк истории Польши", л. 1 об.

⁶³ ЦГАОР, III Отд., 1 эксп., д. 130 "О штабс-капитане Петре Никитиче Горском" ("Дела по наблюдению за отставным штабс-капитаном П. Горским, обвинявшимся в высказываниях против самодержавия").

⁶⁴ Там же.

⁶⁵ ЦГАОР, ф. 95, оп. 1, д. 279 --"О вредном направлении некоторых журналов и о лицах, в них участвующих".

⁶⁶ Там же. См. также ЦГАОР, ф. 95, оп. 1, ед. хр. 356. -- "Переписка в следственной комиссии по ходатайству жены отставного штабс-капитана Петра Горского об освобождении его от ареста", л. 6. Письмо Горского к Марфе Петровне Паниной. Упоминается Достоевский.

⁶⁷ "Самые близкие наблюдения" были установлены за Аполлоном Григорьевым, принадлежавшим, по донесениям агентов, "по образу мыслей к ультра-либералам" (ЦГАОР, ф. 109, оп. 1, д. 1971, л. 8,11 февраля 1861 г.). Неустанное наблюдение велось за В. В. Крестовским, читавшим в обществе литераторов по корректурным листкам ненапечатанные главы "Петербургских трущоб" (ЦГАОР, ф. 109, оп. 1, д. 1922. См. также "Агентурные донесения о наблюдении за литератором Крестовским", 11 февраля 1863, 4 марта 1863). "Самое бдительное наблюдение" было учреждено за сотрудничавшим в журнале "Время" литератором компании "Современника" и "Русского слова" А. П. Милюковым (ЦГАОР, ф. 109, оп. 1, д. 236). У А. П. Милюкова и А. Н. Плещеева были произведены обыски по доносу В. Костомарова о прокламации "Барским крестьянам". В доносе упоминался и М. М. Достоевский.

⁶⁸ ЦГАОР, ф. Ill Отд., 1 эксп., д. 174, лл. 28, 29.

⁶⁹ ЦГАОР, ф. III Отд., д. 230, ч. 3, 1862 г.

⁷⁰ ЦГАОР. -- "Дневник корректора". -- Записная книжка Сунгурова, л. 48; см. также: В. Базанов. Указ. статья, стр. 228.

⁷¹ "Время", 1861, No 4, стр. 523.

⁷²

⁷³ "Дневник корректора". -- Записная книжка К. Сунгурова, л. 48; В. Базанов. Указ. статья, стр. 228.

⁷⁴ ЦГАОР, ф. 112, оп. 1, д. 48. Корректура. Помета Сунгурова: "Вторая корректура статьи А. Чужбинского "Моншеры". "Время", 1862, июль. Получил из типографии Праца. Я получил эту статью как корректор", лл. 23--61.

⁷⁵ ЦГАОР, ф. 95, оп. 2, д. 4. -- Рукопись статьи и другие материалы по журналам Достоевских были изъяты во время обыска у племянника Достоевского, бывшего ученика консерватории М. М. Достоевского, в 1866 г. обвинявшегося в связях со студентами, которым было известно "о предстоящем покушении на царя" Каракозова. См. также ЦГАОР, ф. 95, оп. 1, д. 232.

⁷⁶ "Дневник корректора". -- Записная книжка К. Сунгурова, л. 48; В. Базанов. Указ. статья, стр. 227. Отметим, что большим цензурным сокращениям подверглась также статья Щапова "Бегуны". По свидетельству Н. А. Аристова, у Щапова хранилась корректура с собственноручными его пометами о всех непропущенных местах. Возможно, Щапов получил ее также от Сунгурова (см. Н. А. Аристов. Афанасий Прокопьевич Щапов. Жизнь и сочинения. Посмертное издание. СПб., 1883, стр. 99). Сохранилась корректура статьи П. Ткачева "Еще о мировых судьях", задержанная цензурой в 1862 г. (ЦГИАЛ, ф. 777, оп. 26, No 25).

⁷⁷ "Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы". Сб. 2, стр. 560. См. также: В. С. Нечаева. Журнал М. М. и Ф. М. Достоевских "Время". 1861--1863. М., "Наука", 1972, гл. XIV.

⁷⁸ Н. Страхов. Указ. статья, стр. 229.

• Главная страница → Биография