Ре Омацу
ПОПЫТКА ХАРАКТЕРОЛОГИИ ГЕРОЕВ В РОМАНЕ "БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ" В СВЕТЕ ИХ ОТНОШЕНИЯ К ДЕТЯМ
Главная цель данной статьи заключается в том, чтобы выяснить характерные черты личностей трех братьев Карамазовых в свете их отношений к детям. Отношение героев к детям в произведениях Ф. М. Достоевского представляет собой один из важнейших вопросов исследования его творчества. Недаром старец Зосима говорит: "Деток любите особенно, ибо они тоже безгрешны, яко ангелы, и живут для умиления нашего, для очищения сердец наших и как некое указание нам" (14, 289).
Эти слова старца являются одной из центральных идей романа, поскольку все главные герои - братья Карамазовы - имеют отношение к детям и это отношение играет важную роль в их судьбах.
Алеша сталкивается с беззащитным ребенком - Илюшей -в сцене его конфликта с другими мальчиками, и в тот же самый день в трактире "Столичный город" Иван рассказывает Алеше всякие истории о беззащитных детях, которые прямо или косвенно напоминают нам Илюшину судьбу.
Вспомним, чем началась несчастная судьба мальчика. Она началась именно тем, что Митя Карамазов грубо оскорбил Снегирева, которого мальчик очень любит. Еще хотелось бы напомнить, что и четвертый брат, Смердяков, тоже причастен к судьбе Илюши: именно он подталкивает его на жестокий поступок по отношению к Жучке, после чего мальчика сильно мучает совесть.
Одним словом, действия всех братьев Карамазовых одной цепью переплетены не только вокруг главного события романа -отцеубийства, но и вокруг судьбы маленького мученика в лице Илюши. В силу этого можно предположить, что характерные черты каждого из братьев наиболее отчетливо проявляются именно в их отношении к детям (или к вопросам о детях).
АЛЕША
В четвертой книге второй части романа изображается первая, к тому же случайная встреча Алеши с Илюшей. Эта сцена встречи с беззащитным ребенком является ключевым моментом для осмысления личности младшего брата Карамазовых. Посмотрим, что случилось в этой сцене: "(...) он (Илюша. - P. O.) сорвался с места и кинулся сам на Алешу, и не успел тот шевельнуться, как злой мальчишка, нагнув голову и схватив обеими руками его левую руку, больно укусил ему средний ее палец. Он впился в него зубами и секунд десять не выпускал его. Алеша закричал от боли, дергая изо всей силы палец. Мальчик выпустил его наконец и отскочил на прежнюю дистанцию. Палец был больно прокушен, у самого ногтя, глубоко, до кости; полилась кровь" (14, 163).
Заступаясь за бедного мальчика, Алеша не смог добиться его доверия, а, наоборот, Илюша с враждебным чувством нападает на Алешу - младшего брата Мити. В результате "полилась кровь". Стоит обратить особенное внимание на этот момент, поскольку, на мой взгляд, эта сцена наиболее ярко освещает характер Алеши при сравнении с его братьями.
В сцене, процитированной выше, Алеша сталкивается с беззащитным ребенком самым прямым образом. Можно сказать, это даже слишком прямо, ведь в результате такого непосредственного контакта Алеша проливает свою кровь за ребенка в буквальном смысле. У него совсем отсутствует осторожность, когда он вмешивается в конфликт между мальчиками и протягивает руку Илюше - борцу-одиночке в отчаянном положении. Но "Алеша никогда не мог безучастно проходить мимо ребяток" (14,160).
Даже когда Илюша укусил его палец и "отскочил на прежнюю дистанцию", Алеша сам не отступает и говорит: "Ну хорошо, (...) видите, как вы меня больно укусили, ну и довольно ведь, так ли? Теперь скажите, что я вам сделал?" (14, 163).
Здесь мы видим, как младший Карамазов подходит близко к детям и не может иначе относиться к ним, хотя при этом он рискует слишком прямо с ними столкнуться. Его близость к детям в физическом и нравственном смысле служит самым ярким примером того, что "любить пассивно он не мог; возлюбив, он тотчас же принимался и помогать" (14, 170).
ИВАН
С точки зрения близости к детям Иван Карамазов представляет собой полюс, противоположный Алеше. Для личности Ивана характерна трагическая раздвоенность. С одной стороны, он рассказывает о своей любви к детям, и в этом можно видеть потенциал его человеколюбия. Но, с другой стороны, он смотрит на детей только издали: его коллекция детских эпизодов включает в себя только тех детей, о которых он слышал и читал, но которых никогда не видел собственными глазами. Есть парадокс в словах Ивана "деток можно любить даже и вблизи" (14, 216), так как на самом деле он никогда не стоял вблизи к детям, не рисковал прямо столкнуться с беззащитным ребенком.
К слову, ранение на пальцах в "Братьях Карамазовых" имеет некое символическое значение. В одиннадцатой книге четвертой части Лиза рассказывает газетный эпизод о распятом мальчике с отрезанными пальцами. Она говорит о своем жестоком воображении: "Я иногда думаю, что это я сама распяла. Он висит и стонет, а я сяду против него и буду ананасный компот есть" (15, 24).
Но после этого Лиза намеренно ранит свой палец, вложив его в щель и захлопнув дверь. В этом странном поведении Лизы можно видеть ее желание приблизиться к распятому мальчику, испытав хоть сотую долю его муки. Все-таки Иван, послушав тот же рассказ, "вдруг засмеялся и сказал, что это в самом деле хорошо. Затем встал и ушел" (15, 24). Трудно определить, почему он так реагирует на рассказ о малолетнем мученике, но его отношение к этому эпизоду свидетельствует о высокой степени его отдаленности или скорее обособленности от страдающего существа, в отличие от Алеши и Лизы.
Такая обособленность от другого живого существа является сущностью трагического характера Ивана. Когда он обвиняет всяких мучителей ребенка, он отрицает не только солидарность в грехе с детьми, но и свою солидарность в грехе с людьми. Если действительно он понимает солидарность в грехе между людьми, он же должен понять, что он тоже в какой-то степени причастен к страданиям этих маленьких жертв. У него вообще отсутствует чувство причастности к чьей-нибудь судьбе. Вот почему он так потрясен, когда Смердяков намекает на причастность Ивана к отцеубийству. Он нервно реагирует на намек Смердякова: "Почему, почему я убийца? О Боже!" (15, 63).
Он живет в состоянии обособленности от жизни, и у него отсутствует вера не только в Бога, но и в живую связь с судьбой других людей.
Несомненно, в Иване мы видим жажду любви и живого общения, но все-таки ему невозможно добиться этого из-за исконной удаленности от людей.
МИТЯ
Что касается Мити Карамазова, его отношение к страдающим детям посложнее и имеет двойственное значение. С одной стороны, он сам выступает в качестве мучителя ребенка: когда он грубо оскорбляет Снегирева, этим он бесцеремонно трогает чувствительную душу Илюши и подвергает его самому тяжелому страданию. Но, с другой стороны, в этой сцене Митя в отличие от Ивана самым прямым образом сталкивается с беззащитным мальчиком. Когда на площади Илюша целует Митины руки, тот буквально прикасается к страдающему ребенку и его судьбе и уже не может отойти от этой связи. Как ни парадоксально, в этом прямом прикосновении есть и его грех и в то же время возможность нравственного воскресения: он своими руками мучил ребенка, но тем более склонен к сознанию своей причастности к судьбе жертвы. Посмотрим, что случилось с Митей в дальнейшем развитии события.
На первый взгляд Митя поступает так, как будто он совсем забыл о Снегиреве и его сыне. Он слишком занят другими вопросами: о Грушеньке и деньгах. Но на самом деле он никогда не может забыть до конца свой жестокий поступок по отношению к невинному существу, и, вопреки его намерению, ему вспоминается сцена на площади. Он говорит: "Этот стишок у меня из души вырвался когда-то, не стих, а слеза... сам сочинил. Не тогда, однако, когда штабс-капитана за бороденку тащил..." (14, 366).
Также ему вспоминается его грех в совсем неуместный момент, когда он готовится к поездке в Мокрое. Мкртчан справедливо пишет о том, что Митя вспоминает и об Илюше, и подсознательная мысль об Илюше в конце концов приведет его к сновидению о дите: «И хотя связи между снами и реальностью часто причудливы, и капризны, было бы рискованно полагать, что фраза Дмитрия о штабс-капитане, оброненная им накануне, -свидетельство того, что он думал и об Илюшечке, об его слезах, а в результате ему приснился сон о том, как плачет "дите", как оно несчастно. (...) И в этом смысле сон Дмитрия имеет отношение к Илюшечке и к всему тому, что говорит Иван о детях»1.
им, изображается следующим образом: "И чувствует он еще, что подымается в сердце его какое-то никогда еще не бывалое в нем умиление, что плакать ему хочется, что хочет он всем сделать что-то такое, чтобы не плакало больше дите, не плакала бы и черная иссохшая мать дити, чтобы не было вовсе слез от сей минуты ни у кого и чтобы сейчас же, сейчас же это сделать, не отлагая и несмотря ни на что, со всем безудержем карамазовским" (14,456-457).
Митя может так живо испытать страдание и боль детей именно потому, что он собственными руками, хоть нечаянно, мучил ребенка. Можно считать, что прикосновение Илюшиных губ к рукам Мити открыло ему путь к сознанию своей вины и определило его дальнейшую судьбу.
Конечно, Митя сильно отличается от Алеши тем, что он сам подверг невинного ребенка страданию. Тем не менее, достигая чувства живого сострадания через сновидение, он уже не может стоять далеко от чужого страдания. В этом смысле Митя гораздо ближе к Алеше, чем Иван.
КАК ОНИ ОТНОСЯТСЯ К СОБСТВЕННОМУ ДЕТСТВУ
В качестве дополнения к сказанному выше стоит рассмотреть отношение братьев Карамазовых к их собственному детству. Как известно, ни у одного из братьев не было так называемого счастливого детства, тем не менее они по-разному относятся к своему детству, точнее сказать, детство по-разному вспоминается им.
"Он запомнил один вечер, летний, тихий, отворенное окно, косые лучи заходящего солнца (косые-то лучи и запомнились всего более), в комнате в углу образ, перед ним зажженную лампадку, а пред образом на коленях рыдающую как в истерике, со взвизгиваниями и вскрикиваниями, мать свою, схватившую его в обе руки, обнявшую крепко до боли и молящую за него Богородицу, протягивающую его из объятий своих обеими руками к образу как бы под покров Богородице..." (14, 18).
В этой сцене мы видим живое прикосновение ребенка к рукам, оберегающим его. Несомненно, такое воспоминание об обнимающих его руках связано с упомянутыми выше чертами характера Алеши - близостью к людям и чувством связи с другими.
У Дмитрия Карамазова тоже есть святое воспоминание о детстве. Он всю жизнь не забывает, как доктор Герцентубе нежно относился к нему и подарил фунт орехов. Даже такая мимолетная встреча с добрым стариком возбуждает у Мити положительное чувство благодарности, и оно навсегда остается у него. Возможность нравственного возрождения Мити лежит именно в святом воспоминании детства.
Только у Ивана не упомянут соответствующий момент святого воспоминания. В этом тоже можно видеть другой аспект'трагедии Ивана, ведь по словам Алеши, "именно это воспоминание одно его от великого зла удержит" (15, 195). В самый критический момент к Ивану приходит не спасающая сила воспоминания, а кошмар о черте. В связи с героями романа "Идиот" Скафтымов пишет: «Наличность "детскости" в его героях - это всегда признак указания на "живые источники сердца", не заглушаемые никакими уверениями и соблазнами отрицающего рассудка и гордости. Здесь, в этой непосредственности, в этом "возвращении к себе домой" живут для него призывы к высшим идеальным ценностям любви и прощения»2.
Мы можем сказать то же самое в отношении к сохранению святого воспоминания в героях.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Характерные черты личностей братьев Карамазовых можно видеть в самых разных аспектах их жизни - в социальном статусе, в действиях и словах, в степени причастности к отцеубийству и т. д. Но мы видели, как их отношение к детям проявляет сущность их характера, т. е. степень близости к страданию других людей. Пушкарева права, когда она пишет: «Ребенок у Достоевского, особенно "оскорбленный ребенок", - всегда "камертон", "пробный камень" на фальшь»3.
Но возможно спорить с ее мнением, что в произведениях Достоевского дети выступают исключительно как анекдот или мимолетные эпизоды, лишенные самостоятельной личности. На мой взгляд, дети появляются именно в таком виде только для тех героев, которые не стоят "вблизи" к детям.
Для Ивана характерна самая высокая степень обособленности от судьбы других людей, и в этом заключается его трагедия. Он живет в полном нравственном уединении, и у него отсутствует чувство соприкосновения с жизнью другого существа. Можно считать, что Алеша, целуя его прямо в губы, дал ему именно то, чего Ивану не хватает.
мучеником. В этом смысле Алеша не имеет себе подобного не только в "Братьях Карамазовых", но и в других произведениях Достоевского. Некоторые герои (например, Ваня в "Униженных и оскорбленных" и князь Мышкин в "Идиоте") заступаются за бедных детей и пытаются спасти их, как и Алеша. Но Алеша является единственным героем, кто буквально пролил свою кровь за детей. Он часто называется положительным героем, но не всегда ясно, в чем положительное начало его личности. Мы можем видеть положительное начало именно в его близости к детям и его испытании общей боли с детьми.
С учетом этой особенности характера Алеши мы можем более ясно видеть смысл последней сцены романа. У могилы Илюши Алеша стоит среди мальчиков и разделяет с ними общую боль и потерю. Алеша недаром обращается к мальчикам: "Ну пойдемте же! Вот мы теперь и идем рука в руку" (15, 197). Мы не можем видеть, как тесно руки Алеши соприкасаются с маленькими ручками детей, но все равно: в этот момент между ними нет уже никакого расстояния, ни физического, ни душевного.
Примечания:
1 Мкртчян Л. М.
2 Скафтымов А. П. Тематическая композиция романа "Идиот" // Нравственные искания русских писателей. М., 1972. С. 78.
3 Дети и детство в творчестве Ф. М. Достоевского и русская литература второй половины ХГХ в. Белгород, 1998. С. 10.