58. А. Г. ДОСТОЕВСКАЯ - Ф. М. ДОСТОЕВСКОМУ
Старая Русса. 16 августа 1873 г.
<В Петербург.>
Никогда во всю мою жизнь, милый и дорогой Федя, не была я так испугана, как сегодня утром. Часов в 9 я получила твое письмо, которое меня просто поразило: видно было, что ты нездоров и даже, пожалуй, сильнее, чем ты пишешь.270 Даже почерк изменился, видно, что писал слабою рукой. Я ужасно перепугалась, тем более что с понед<ельника> ты мог еще более расхвораться. Я решила тотчас отправить телеграмму и спросить, лучше ли тебе, и если не лучше, то хотела выехать завтра в Петербург. Я живо собралась, но только что вышла в переднюю, как вошел посланный с телеграммой. Я так была болезненно настроена, что, увидав телеграмму, просто сошла с ума; я страшно закричала, заплакала, вырвала телеграмму и стала рвать пакет, но руки дрожали, и я боялась прочесть что-нибудь ужасное, но только плакала и громко кричала. На мой крик прибежал хозяин и вместе с телеграфистом стали меня успокоивать. Наконец, я прочла и безумно обрадовалась, так что долго плакала и смеялась. Так как я об тебе беспокоилась, то при виде телеграммы мне представилось, или что ты очень плох, или даже умер. Когда я держала телеграмму, то мне казалось, если я прочту, что ты умер -- я с ума сойду. Нет, милый Федя, если бы ты видел мой ужасный испуг, ты не стал бы сомневаться в моей любви. Не приходят в такое отчаяние, если мало любят человека. Но теперь я совершенно спокойна насчет тебя, только умоляю тебя -- береги и не напрягай своих сил. Я стала просто ненавидеть Гражданин за то, что он требует так много работы. Эх, лучше бы от него отвязаться! 271
Мы, слава богу, здоровы, а ребятишки очень веселы. Гуляют свои последние дни. Погода чудесная, но слышен холодок. Если ты поправился, то мы останемся до 23 или 24 числа. Федя очень много говорит, напр<имер>, огонит {Над словом огонит слово к папочке. Послезавтра кончаем ванны. Больше ничего не могу написать, так как после сегодняшних волнений совсем больна. Повторю только, что у нас все благополучно как нельзя более и что мы мечтаем о приезде в Петерб<ург>. Денег у нас довольно, берегу их очень, береги и ты. Цалую и обнимаю бесчисленное число раз, люблю так, как только можно любить, всей душой, всем сердцем; ужасно мне жаль, что ты мне не веришь и думаешь, что я мало тебя люблю; если б ты хоть в половину так меня любил -- я была бы счастлива. Цалую тебя еще раз. Твои Аня, Люба, Федя.
Примечания:
270 Речь идет о письме Достоевского от 13 VIII 1873.
271 "Воспоминаниях" Анна Григорьевна подробно рассказывает о каторжной работе Достоевского в "Гражданине": "Я тоже сначала радовалась перемене занятий мужа, полагая, что редактирование еженедельного журнала не может представлять особых трудностей и позволит Федору Михайловичу хоть несколько отдохнуть после почти трехлетней работы над романом "Бесы". Но мало-помалу мы с мужем стали понимать, что он сделал ошибку, решившись приняться за такую неподходящую его характеру деятельность. Федор Михайлович чрезвычайно добросовестно относился к своим редакторским обязанностям и не только сам прочитывал все присылавшиеся в журнал статьи, но некоторые, неумело написанные, вроде статей самого издателя, исправлял, и на это у него уходила масса времени" (Воспоминания Достоевской, 251).