А. Г. Достоевская - Ф. М. Достоевскому. 21 июня 1875

129. А. Г. ДОСТОЕВСКАЯ - Ф. М. ДОСТОЕВСКОМУ 

Старая Русса.

21-го июня 1875 г. 2 часа дня. Суббота.

<В Эмс.>

перестали приносить письма вечером, а приносят рано утром, так и сегодня принесли письмо твое от воскр <есенья> 15-го июня. Отвечаю тотчас же и сегодня сама отнесу на почту, чтоб пошло завтра, именно через 3 дня (последнее пошло в четв<ерг>, следующее пошлю в среду). Я рада, дорогое мое сокровище, что ты начинаешь лучше себя чувствовать; боюсь, не вздумал бы ты кончить раньше, чем следует, своего леченья из желания поскорее приехать сюда. Голубчик, ты ведь знаешь, как я буду счастлива и как рада приезду моего неоцененного муженька, но хочу, чтоб ты возможно больше вылечился, так как собираюсь прожить с моим дорогим Федочкой еще по крайней мере 30 лет (как жаль, что нельзя больше). Не прими это за шутку! Голубчик, если б ты знал мое сердце получше, то поверил бы искренности моих слов. Я считаю нашу семью образцом семьи (несмотря на некоторые стычки), и вряд ли из тысячи семейств найдется одно, где муж и жена так глубоко и прочно сошлись и поняли друг друга, а главное, чем дальше, тем больше любили и уважали друг друга (могу ли надеяться, что ты разделяешь мои мысли на этот счет?) и дорожили своею семьей. Дорогой мой, я считаю себя самою счастливою из женщин и часто даже завидую себе, т<о> е<сть> считаю, что моя жизнь до того хороша, что не может продолжаться очень долго, а следовательно, то мне не долго ею наслаждаться. Я бы желала, папочка, чтоб ты хоть вполовину так ценил и дорожил нашею теперешнею жизнью, как я.

Деточки все трое здоровы и веселы как нельзя более, ходим все на ванны. Билеты наши кончились и для новых пришлось позвать опять Васильева. Позволил мне брать ванны через день и уверяет, что они мне принесут огромную пользу, облегчив разрешение. Детям велел продолжать соленые. Феде я купила тросточку, и он с ней не расстается; вчера пришел разносчик с товарами, и дети упросили купить Федя -- плеточку, а Лиля браслет; оба в восторге. Федя просит меня написать, что он съел два яичка. (Заметь, что это он по своей воле просит тебе написать, лишь только увидит, что я тебе пишу). На днях Федя мало ел, я ему и говорю, что "вот доктор говорит, что ты очень похудел, что мешок у тебя большой, да ты мало в него кладешь". Он мне пресерьезно отвечает: "Вы мне мало супу наливаете, вот я и похудел! Вы только папе не пишите, что я похудел, а то он не приедет!". Затем отлично поел супу и съел полкотлеты.

Дорогой мой, насчет квартиры я тебе писала в прошлом письме очень подробно и думаю, что всего бы лучше мне приехать на три дня ко дню твоего приезда в Петерб<ург> или же, если ты сам не полагаешь возможным найти квартиру, то по приезде сюда не поехать ли мне одной и отыскать? Говорят, квартир пропасть, но цены огромные; но что же делать, надо будет переплатить. Что же касается до предположения приехать в Пет<ербург> со всею семьею, не имея квартиры и остановившись в гостиницах отыскивать ее, то это вещь невозможная, ибо уйдет пропасть денег, а мы квартиры недели две не найдем. Ты горюешь по поводу твоей неуспешной работы, мне это очень больно и хотелось бы тебе помочь, да возможности нет, ну бог даст, как-нибудь устроится, и хоть что-нибудь напишешь. Ты боишься, что Некр<асов> рассердится и не даст нам денег; но, золотой мой папочка, я не вижу, почему ты так беспокоишься; положим, у тебя не останется ни копейки, но у меня в настоящее время кроме детских 200 р. есть дома слишком 600 руб. (Было оставлено 875 руб., семьдесят пять руб. отдано за дачу, 28 руб. за склад, где стоит наша мебель, около 30 руб. пошло на разные наши наряды, рублей 30 -- на доктора и леченье ваннами, остальное на житье). Следоват<ельно>, на первый случай мы будем располагать суммою около 750 или более рублей, а это более чем достаточно, чтоб начать жизнь. А там бог поможет!

<анских> погорельцев пошлю завтра же.

Еще раз цалую тебя в твои розовые, милые, сладкие губки. [Дорогой мой, купи для меня марки в 5 Pf. и в]