Ф. М. Достоевский - А. Г. Достоевской. 13 июня 1875

124. Ф. М. ДОСТОЕВСКИЙ - А. Г. ДОСТОЕВСКОЙ 

Эмс. 13/25 июня <18>75. Пятница.

<В Старую Руссу.>

Милый мой голубчик Аня, милое письмецо твое от субботы (7-го июня) получил вчера в четверг и за него благодарю. Главное, за успокоительные известия и что ты призывала доктора. Это особенно меня беспокоило. Мне все тяжело было, что ты из этого во что бы то ни стало, до самого последнего времени, как бы хотела сделать тайну. За детишек тоже благодарю -- и за то, что смотришь за ними и довольна ими, и за то, что их доктору показывала. -- Все-таки я от тебя получаю лишь в 4 дня письмо, а сам пишу в 3 дня раз. Последнее письмо я послал тебе во вторник. В тот же день вдруг над всем Эмсом повис туман, совершенно молочный, непрозрачный до того, что за 20, за 30 шагов различить было нельзя, и так висел сутки при 20 градусах тепла и безветрии -- значит, духота и сырость, так что совершенно не знаешь, во что одеться -- в легкое, простудишься от сырости, а в тяжелое, вспотеешь и опять простудишься. Так простояло сутки, и вдруг полил дождь. С тех пор вот уже третьи сутки льет, как из ведра. Когда я пишу из ведра, то понимай буквально. Это ливень, который у нас, в нашем климате, в сильную грозу продолжается лишь 1/4 часа. Здесь же третьи сутки -- буквально без перерыва с шумом льет вода -- изволь жить, изволь ходить пить воду. Я все платье промочил. Здесь почва каменная и, чуть солнце, ужасно быстро просыхает, но в эти три дня до того размокло, что идешь, как в каше, мочишь ноги и панталоны. Зонтик уже не защищает. Какая тут польза от лечения, когда у меня беспрерывная простуда, -- легкая, но простуда, насморк и кашель. Пророчат, что сегодня к вечеру разгуляется. Впрочем насчет моего лечения я еще не знаю, что сказать, потому что, несмотря на климат, мне кажется, по некоторым признакам, что некоторая польза может быть. Я теперь уже пью maximum, по 4 стакана утром и по 2 после обеда. Но сама можешь представить, какая мне здесь тоска и до чего у меня расстроены нервы. Пуще всего мучает меня неуспех работы: до сих пор сижу, мучаюсь и сомневаюсь, и нет сил начать. Нет, не так надо писать художественные произведения, не на заказ из-под палки, а имея время и волю. Но, кажется, наконец, скоро сяду за настоящую работу, но что выйдет, не знаю. В этой тоске могу испортить самую идею. Припадка жду каждый день, но не приходит. Странно и то: мне кажется, что я начал телом худеть, чего не было прошлого года, хотя, очевидно, это действие вод. Впрочем аппетит и пищеварение у меня хороши. Ну вот и все об моем здоровье.

<о> е<сть> наверно еще в 1-й половине июля. -- Я бы очень желал поскорее к вам: по крайней мере хоть не так буду беспокоиться о вас, когда вы уже на глазах будете. Да и оживу я с вами. А главное, ты, Аня, будешь у меня на глазах в эту тяжелую пору, а здесь все боюсь какой-нибудь случайности. Но роман, и когда напишу, сбивает меня с последнего толку. Опоздать нельзя; да и денег надо. -- Как-то у нас пойдет в эту зиму, Аня, что-то будет. От меня, однако, решительно все отвернулись в литературе; 475 я за ними не пойду. Даже Journal de St. Petersbourg похвалил было Подростка, но, вероятно, кто-нибудь дал приказ ругать, и вот в последнем No прочел, что в окончании 2-й части все вяло "et il n'y a rien de saillant". {ничего выдающегося (франц.).} 476 T<o> е<сть> все что угодно можно сказать, упрекнуть даже за излишние эффекты, нЬ нельзя сказать, что нет сальянтного. Впрочем вижу, что роман пропал: его погребут со всеми почестями под всеобщим презрением. -- Довольно, будущее покажет, а я энергии на будущее не теряю нисколько. Только будь ты здорова, моя помощница, и мы кое-как справимся.

Я по-прежнему совершенно здесь один, знакомых никого. Русских приехало довольно, но все aus Reval, aus Livland, какие-то Шторхи, Борхи, а из русских имен -- Пашковы, Панчулидзевы и проч. Все незнакомые. Но странно: меня, кажется, знают. Давеча, у источника, обратился к какому-то джентльмену с самым пустым вопросом по-немецки, тот мне тотчас же ответил по-русски, а я и не знал, что он русский. Значит, он знал уже обо мне, потому что тоже не мог бог знает с чего догадаться, что я (нем.).} ужасно скверно; но обед я беру из другого отеля (1-й уже бросил), и приносят буквально вдвое лучше обед, чем из отеля Goedeke. -- Гражданина мне прислали один номер и вдруг забастовали. Не стоит писать, чтоб высылали. Встречаю довольно часто императора Вильгельма на водах. Он очень прост и мил, красивый старик 80 лет, а кажется не более 60. Одевается по-штатски щеголем. В толпе сидела раз дама с стаканом, высокая и худая, лет 30, в черной очень измятой шали и в черном простейшем платье. Вдруг к ней подходит император, как к знакомой, проговорил с ней почти четверть часа и, прощаясь, снял ей шляпу и подал руку, которую та пожала как самому простейшему смертному, совершенно без особого этикетного реверанса. Это была какая-то герцогиня из владетельного прежде роду и богачка. А между тем казалась в толпе простушкой, и наши русские, светские шлюхи, должно быть, проходя, посматривали на нее с пренебрежением, а тут вдруг все разинули рты.

Я сегодня видел во сне Федю и Лилю и беспокоюсь, не случилось ли с ними чего! Ах, Аня, и об них думаю день и ночь. Ну умру, что я им оставлю. Только бы кончить проклятую эту теперешнюю работу, а там бы предпринять что-нибудь. -- Но это все при свидании. А теперь дай бог, чтоб насущное как-нибудь уладилось. Цалую и благословляю Федю и Лилю и...477 Впрочем, что ты, Анька, пишешь о двойне? Ах ты! Впрочем, цалую и двойню, и давай бог, а тебя цалую тридцать пять раз, как говорит Федя. Пиши об себе чаще. Я же буду уведомлять по-прежнему аккуратно в 3 дня раз.

Целую тебя миллион раз с детьми. 

Поклоны кому следует

Не слышно ли чего об Иване Григорьевиче?

Примечания:

476 Достоевский, очевидно, ждал критические статьи по поводу второй части "Подростка", а она прошла почти незамеченной. Однако критические статьи о "Подростке", которые начали появляться с 1876 г., свидетельствовали о том, что "Подросток" был принят гораздо лучше, чем "Бесы". Достаточно указать, что такой радикальный критик, как П. Н. Ткачев, назвавший в статье о "Бесах" талант Достоевского почти ничтожным, начинает статью о "Подростке" ("Дело", 1876, No 5, 6) с того, что Достоевский "бесспорно крупный талант" (см. об этом специальную главу "Критика о "Подростке"" в кн.: Долинин А. С. Последние романы Достоевского. М. --Л., 1963, с. 196--214).

476 Загуляева "L. X." в "Journal de St. Petersbourg" (1875, No 27 и No 55).

477 И ожидаемого младенца.

 

 
Раздел сайта: