Ф. М. Достоевский - А. Г. Достоевской. 15 июля 1877

167. Ф. М. ДОСТОЕВСКИЙ - А. Г. ДОСТОЕВСКОЙ 

<В Малый Прикол.>

Милый друг мой Аня, завтра, 16 июля, хочу выехать из Петербурга, вечером с курьерским поездом. С самого 8-го июля, когда получил от тебя письмо из Киева, от 6-го июля, не получал от тебя до сих пор ни одной строчки! Что с вами сталось, что сделалось, понять не могу! Неужели письмо пропало на почте? Почему же ни одно твое письмо, ни к дворнику, ни к Коле, ни к Марье Николавне, за все лето, не пропадало? Как мне не думать и не сомневаться? Вот уже трое суток хожу как пришибленный. Ночью сплю часа по 4 не больше и все вижу кошмары. Удивительная задалась мне поездка: приехал -- хлопоты, неудача и сейчас припадок. Тут в болезненном состоянии выпуск No, и вот только чуть-чуть освежилась голова -- муки об вас, об тебе и об детках! Дальше выносить не могу и завтра выезжаю. Завтра подожду до 2-х часов: если не придет от тебя письмо, то телеграфирую с нарочным (если только примут телеграмму в Мирополье или в Суджу, с доставкою в Малый. Прикол). В телеграмме буду просить тебя телеграфировать мне немедленно (а для того попросить послать для этого нарочно Гордея в Суджу) к Елене Павловне в Москву, на Знаменке, дом Кузнецова, у которой нарочно для этого остановлюсь. В воскресение, 17 июля я буду в Москве и прожду в Москве телеграммы до понедельника до 2-х часов. Если не получу от тебя ответной телеграммы, то уже не поеду в Даровое, взглянуть на места моего детства, а отправлюсь прямо к вам в Прикол.⁵⁹⁵ который-нибудь из них, Федя или Лиля, попал под вагон, и ты [не знаешь] в отчаянии.

Таким образом, это письмо придет, может быть, вместе со мною, а потому о подробностях по выпуску No и проч. писать здесь не буду, тем более что во всяком случае скоро увидимся. Что-то будет, как-то свидимся!

Сегодня перед вечером ездил к Марье Николавне, отвозил ей NoNo. -- Она мне сообщила, что ты ей еще очень недавно писала, что намерена съездить в Киев и в Харьков. Это меня заставило задуматься: очень может быть, что ты поехала и в Харьков, тем более, что тебе, помнится мне, этого желалось. Таким образом, и особенно с детьми, ты спешила и рвала; устала, устали и дети, письма мне из Харькова писать не хотела, домой, в Прикол воротилась поздно, а тут еще, пожалуй, Гордей пьян напился, -- и вот письмо ко мне пошло вместо обещанной субботы -- в понедельник или во вторник. -- Только и тут ведь надо было бы ему уже прийти. Подожду до завтра. В Москве буду ровно столько времени ждать твоей телеграммы, пока нужнейшие дела покончу, т<о> е<сть> буду в понедельник у Салаева и куплю себе 8 бутылок Ессентуки (по настоянию Михаила Николаевича Сниткина).⁵⁹⁶ Если же получу в Москве телеграмму, то проеду на сутки в Даровое.

Если ты была в Харькове, то в этом одно только дурное: то, что ты сделала это, по обыкновению твоему, скрытно от меня. Да, Аня, ты во все 10 лет нашей жизни была ко мне недоверчива, и не знаю, виноват ли я в этом? Думаю, что нет, а недоверчивость в твоем характере. Насчет же поездки в Харьков ведь ты знаешь, что я бы не воспротивился. Все что ты делаешь -- то хорошо. Твоему уму и расчету я [во всем] давно во многом доверяюсь, но ты мне не доверяешься, а если б доверилась, то написала бы мне, не ожидая возвращения в Прикол, из Харькова, и я не сидел бы в такой муке, как теперь. Не знаю почему, но мне очень хочется поверить толкованию Марьи Николавны, что ты была в Харькове. Потому что иначе приходится думать о несчастьи, о смерти кого-нибудь из детей.

Об делах, повторяю, при свидании. Да и мало их было, денег получил [всего ли] немного, а истратил много. N. В. Рудин внес (очень недавно) 150 р. Печаткину, но хозяину не заплатил. Я не видал его.

Завтра упаковка и хлопоты, равно как и телеграмма. Завтра 16-го рождение Феди: цалую его и благословляю, равно Лилю и Лешу, поздравляю их всех, а тебя особенно. Милый Ангел мой Аня: становлюсь на колени, молюсь тебе и цалую твои ноги. Влюбленный в тебя муж твой! Друг ты мой, целые 10 лет я был в тебя влюблен и все crescendo, и хоть и ссорился с тобой иногда, а все любил до смерти. Теперь все думаю, как тебя увижу и обниму. А думаешь ли ты обо мне сколько-нибудь? Ну, до свидания, до близкого! В Троицкую лавру, если б и получил телеграмму, не поехал бы, так хочется поскорее с вами увидаться. А в Даровое, если получу телеграмму, хотелось бы съездить всего только дня на 1 1/2: иначе я эти места никогда уже не увижу более! Обнимаю вас всех еще раз.

кажется, пускать теперь телеграмму поздно. Пойдет она в 3 часа. Пока дойдет в Суджу, пока пошлют из Суджи нарочного -- и приедет он в Прикол, пожалуй, в полночь, тебя разбудят, ты не выспишься, на меня рассердишься. Лучше пошлю завтра, в воскресение, 17-го, часов в 9 утра, и дойдет она к вам еще засветло. Если в понедельник (18-го) отправите Гордея в Суджу подать ответную телеграмму, то он даже в полдень поспеет подать ее, ну в 2 часа, и все-таки я к вечеру в понедельник могу получить ее у Елены Павловны. Я же, выехав завтра в Москву, поспею в Москву в понедельник утром. В понедельник будний день, и я все успею сделать: и у Салаева буду и Ессентуки куплю и даже, пожалуй, увижусь с Аксаковым.⁵⁹⁷ Затем, если не получу телеграммы, то выеду, если не успею в понедельник же вечером, то во вторник утром (все судя по поезду) и в среду буду у вас. Если же получу телеграмму и у вас благополучно, то съезжу в Даровое. Милый друг мой, сегодня ровно 8 дней, как я не получал от тебя известия, и ровно 10 дней, как ты мне писала из Киева! Срок тяжелый, нельзя не задумываться. Не только одно, но и 2 письма могли бы уже прийти! До свидания, Ангел мой, храни вас всех бог. Буду опять сегодня мучиться. Но авось придет еще письмо в продолжение дня или завтра. Цалую тебя и детей, а тебя крепко-крепко

Федю поздравляю.

Адрес Елены Павловны: Москва, на Знаменке, дом Кузнецова, Елене Павловне Ивановой, [г-ну Достоевскому].

⁵⁹⁵ Возвращаясь из Петербурга в имение "Малый Прикол" Курской губернии, Достоевский остановился в Москве, а затем заехал в село своих родителей Даровое в 150 верстах от Москвы, где и провел двое суток, 20--21 июля 1877 г., у сестры В. М. Ивановой. Анна Григорьевна вспоминает: "За последние годы Федор Михайлович много раз выражал сожаление, что ему никак не удается побывать в Даровом, в имении его покойной матери, где он по летам жил во времена своего детства. Ввиду того, что летом 1877 г. Федор Михайлович чувствовал себя вполне здоровым, я уговорила его на обратном пути из Петербурга в Мирополье остановиться в Москве и оттуда съездить в Даровое. Федор Михайлович так и сделал и прожил у своей сестры, В. М. Ивановой (к которой перешло имение), двое суток. Родные его рассказывали мне потом, что в свой приезд муж посетил самые различные места в парке и окрестностях, дорогие ему по воспоминаниям, и даже сходил пешком (версты две от усадьбы) в любимую им в детстве рощу "Чермашню", именем которой он потом назвал рощу в романе "Братья Карамазовы". Заходил Федор Михайлович и в избы мужиков, своих сверстников, из которых многих он помнил. Старики и старухи и сверстники, помнившие его с детства, радостно его приветствовали, зазывали в избы и угощали чаем. Поездка в Даровое доставила много воспоминаний, о которых муж по приезде передавал нам с большим оживлением" (Воспоминания Достоевской, 313--314). См., также: Нечаева В. С. Из литературы о Достоевском. (Поездка в Даровое). -- "Новый мир", 1926, No 3.