M. M. ДОСТОЕВСКОМУ
27 февраля 1841. Петербург
С. -Петербург. 27 февраля.
Вот и опять письма, милый друг мой! Давно ли думали мы почти навек не разлучаться и кое-как, (1) весело, беспечно проводили время, и вдруг в один миг ты отнят от меня надолго, надолго. Мне очень стало грустно одному, милый мой. Не с кем слова молвить, да и некогда. Такое зубренье, что и боже упаси, никогда такого не было. Из нас жилы тянут, милый мой. Сижу и по праздникам, а вот уж наступает март месяц - весна, тает, солнце теплее, светлее, веет югом - наслажденье да и только. Что делать! Но зубрить осталось немного!
Вероятно, ты догадаешься, отчего это письмо на 1/4 листа. Пишу его ночью, урвав время.
Ну, милый мой, рад, очень рад хоть одним тебя порадовать - ежели ты доселе еще не обрадован и если письмо мое еще застанет тебя в Нарве. В понедельник (в день твоего отъезда) приезжает ко мне Кривопишин; мы обедали тогда, и я не видал его. Оставил записку - приглашенье к ним. В воскресенье я был у него вечером, и он мне показывает донесенье Пол. т. к. в. ского (2) о сделанном распоряженье насчет твоей командировки в Ревель. Вероятно (да и без сомнения), ты уже в Ревеле, целуешь свою Эмилию (не забудь и от меня); иначе ничем не объяснится медленность командировки. Только насчет денег, вероятно, у тебя сильная чахотка. Писал я к опекуну и в понедельник отослал письмо (в день отъезда твоего). Но письмо его, ежели и будет от него что-нибудь, придет в Нарву, следовательно, все-таки не скоро получишь, а между тем задолжаешь. Из замка остается получить немного. Вообще обстоятельства не благоприятны. Нет надежды ни на настоящее, ни на будущее. Правда, ошибаюсь! Есть одна на 1000000, который я выиграю - надежда довольно вероятная! 1 против 1000000!
Не умри, голубчик мой, с тоски в Нарве прежде полученья дальнейшей командировки.
Благодари Кривопишина. Вот бесценнейший человек! Поискать! Принят я у них бог знает как. Меня одного принимают, когда всем отказывают, как в последний раз. Твое дело решилось в минуту, а без того (3) "не жить тебе с людьми!"
Благодари его. Они стоят того. Чем заслужили мы их вниманье? Не понимаю! Ни у кого еще не был у кое-кого из знакомцев Петербурга. Ни у m-me Зубатовой, ни у Григоров<ича>, ни у Ризенкампфа, ни в крепости. Жду погоды.
тебя в Нарве, оттого и пишу теперь.
О брат! милый брат! Скорее к пристани, скорее на свободу! Свобода и призванье - дело великое. Мне снится и грезится оно опять, как не помню когда-то. Как-то расширяется душа, чтобы понять великость жизни. В следующем письме более об этом.
Ты же, милый, - дай бог тебе счастья в мирном, прелестном кругу семейственном, в любви, в наслажденье - и свободе.
О ты будешь свободнее меня - ежели устроится внешность!
Прощай, друг мой.
Твой
Примечания:
(1) кое-как вписано над: весело
(3) было: без него