H. A. ЛЮБИМОВУ
10 августа 1880. Старая Русса
Старая Русса 10 августа/80 г.
Милостивый государь глубокоуважаемый Николай Алексеевич,
Вместе с этим письмом препроводил в редакцию "Р<усского> вестника" "Карамазовых" на августовскую книжку: окончание книги одиннадцатой, 72 почтовых полулистка, 3 1/2 печатных листа ровно.1
Убедительнейше прошу прислать своевременно корректуру. Не задержу ни минуты.
Двенадцатая и последняя книга "Карамазовых" прибудет в редакцию неуклонно около 10-го или 12-го будущего (сентября) месяца. Величиной будет тоже в три или в 3 1/2 листа, не более2.
Затем останется "Эпилог" романа, всего в 1 1/2 печатных листа - это уже на октябрьскую книгу.
Теперь о высылаемом.
6-ю, 7-ю и 8-ю главы считаю сам удавшимися3. Но не знаю, как Вы посмотрите на 9-ю главу4, глубокоуважаемый Николай Алексеевич. Назовете, может быть, слишком характерною! Но, право, я не хотел оригинальничать. Долгом считаю, однако, Вас уведомить, что я давно уже справлялся с мнением докторов (и не одного). Они утверждают, что не только подобные кошмары, но и галюсинации перед "белой горячкой" возможны. Мой герой, конечно, видит и галюсинации, но смешивает их с своими кошмарами. Тут не только физическая (болезненная) черта, когда человек начинает временами терять различие между реальным и призрачным (что почти с каждым человеком хоть раз в жизни случалось), но и душевная, совпадающая с характером героя: отрицая реальность призрака, он, когда исчез призрак, стоит за его реальность. Мучимый безверием, он (бессознательно) желает (1) в то же время, чтоб призрак был не фантазия, а нечто в самом деле.
Впрочем, что я толкую. Прочтя, увидите всё сами, глубокоуважаемый Николай Алексеевич. Но простите моего Черта: это только черт, мелкий черт, а не Сатана с "опаленными крыльями"5. - Не думаю, чтоб глава была и слишком скучна, хотя и длинновата. Не думаю тоже, чтобы хоть что-нибудь могло быть нецензурно, кроме разве двух словечек: "истерические взвизги херувимов". Умоляю пропустите так: это ведь Черт говорит, он не может говорить иначе. Если же никак нельзя, то вместо истерические взвизги - поставьте: радостные крики. Но нельзя ли взвизги?6 А то будет очень уж прозаично и не в тон.
Не думаю, чтобы что-нибудь из того, что мелет мой черт, было нецензурно. - Два же рассказа о исповедальных будочках, хотя и легкомысленны, но уж вовсе, кажется, не сальны. То ли иногда врет Мефистофель в обеих частях "Фауста"?7
Считаю, что в Х-й и последней главе достаточно объяснено душевное состояние Ивана, а стало быть, и кошмар 9-й главы. Медицинское же состояние (повторяю опять) проверял у докторов.8
Хоть и сам считаю, что эта 9-я глава могла бы и не быть, но писал я ее почему-то с удовольствием, и сам отнюдь от нее не отрекаюсь.
Белая горячка поражает моего героя исступленным припадком именно в минуту, когда он дает показание в суде (это уже в двенадцатой будущей книге).
Как Вы поживаете и всё ли еще на даче? Благословил ли Вас бог погодой? У нас восхитительнейшая, только чтоб не сглазить, а в Петербурге дождь, казалось бы, так близко. Здесь я только здоровею, несмотря на работу.
Буду иметь большое удовольствие прислать Вам мой "Дневник писателя", который выйдет 12-го августа в Петербурге - единственный номер на этот год.9
Будьте столь добры, передайте мое глубочайшее уважение Михаилу Никифоровичу.
Августовскую книжку "Р<усского> вестника" умоляю прислать мне в Старую Руссу. Июльскую получил с благодарностию.
Примите уверение в глубочайшем уважении моем и совершенной преданности.
Ваш всегдашний слуга
Ф. Достоевский.
1 Достоевский отправил в редакцию «Русского вестника» заключительные главы (VI—X) одиннадцатой книги «Братьев Карамазовых» «Брат Иван Федорович».
2 В ходе работы объем двенадцатой книги («Судебная ошибка») увеличился почти вдвое, и она была напечатана в сентябрьском и октябрьском номерах журнала.
3 Речь идет о главах «Первое свидание со Смердяковым», «Второй визит к Смердякову», «Третье, и последнее, свидание со Смердяковым».
4 Имеется в виду глава «Черт. Кошмар Ивана Федоровича».
5 «Воистину ты злишься на меня за то, что я не явился тебе как-нибудь в красном сиянии, „гремя и блистая”, с опаленными крыльями, а предстал в таком скромном виде» (наст. изд. Т. 10. С. 55).
6 Цитата из главы IX одиннадцатой книги романа (см.: наст. изд. Т. 10. С. 154). В «Русском вестнике» было напечатано: «... радостные взвизги херувимов» (PB. 1880. № 8. С. 744).
7 Рассказ об «исповедальных будочках» в тексте романа остался без изменения. О литературных предшественниках черта в «Братьях Карамазовых» см.: Кийко Е. И. «Черт. Кошмар Ивана Федоровича» и Эдгар По // Материалы и исследования. Т. 4. С. 256—262.
8 О том, что Достоевскому удалось очень точно передать болезненное психическое состояние Ивана Карамазова, писал автору «Братьев Карамазовых» А. Ф. Благонравов — врач по профессии. Это же впоследствии отметил и В. Чиж, который утверждал, что «психиатр может читать эту главу как часть истории болезни, составленной умелой рукой» (Чиж В.
9
(1) было: желал бы