В. Ф. ПУЦЫКОВИЧУ
11 июня 1879. Старая Русса
Старая Русса 11-го июня/79
<руб.>, как и прошлый раз на poste restante, так что с получением этого письма Вы можете тотчас пойти взять и деньги. Эти 15 <руб.> посылаю для того, чтоб Вам было чем оплачивать почту. Послал бы Вам, дорогой человек, и более, но, ей-богу, сам нуждаюсь в деньгах.
трудное, но надеюсь, что Вы не упадете совершенно-то духом, напротив, докажете им, что Вы человек способный выбиться на дорогу даже одними собственными силами. Что Вам не отвечают и что все Вас забыли, этому не дивитесь: все сплошь таковы. Я бывал в таких положениях, как Вы, и то же самое видел. Насчет Каткова и "Московск<их> вед<омостей>" скажу Вам, что и со мной они теперь поступают самым небрежным (от лени и инерции) образом. Я, например, с Катковым и не переписываюсь вовсе, ибо действительно боюсь, что письмо мое так и забудется у него на столе. Переписываюсь по нужным делам с Любимовым, редактором "Русского вестника". Мало того: мне в романе предстояло провести несколько идей и положений, которые, как я боялся, им будут не очень по нутру, ибо до окончания романа, действительно, можно эти идеи и положения понять превратно, и вот, как я боялся, то и случилось: ко мне придираются; Любимов присылает корректуры и на полях делает отметки, ставит вопросительные знаки. До сих пор кое-как уламывал, но очень боюсь за вчерашнюю посылку на июнь месяц, что они встанут на дыбы и скажут, что нельзя напечатать. А потому поневоле должен с ними наблюдать тактику. Впрочем, если пройдет июньский №, то дальше уже ничего не буду бояться. Теперь еще черта: заработанных моих денег теперь числится за ними две тысячи с лишком рублей. Две недели назад посылал к Любимову просьбу прислать эти 2000. Получаю ответ, что касса "Русского вестника" теперь в некотором затруднении, а потому эти 2000 могут быть мне высланы лишь в продолжение лета до осени (NB. А до осени я ведь еще напишу на 2000!), а теперь будет немедленно выслана мне тысяча рублей. Хорошо, жду, и вот уже ровно 10 дней ни слуху, ни духу, я уже уведомил, что нуждаюсь. Пришлось вчера опять повторить просьбу, так что выходит я как будто у них не свое прошу, уже заработанное, а выпрашиваю вперед взаймы. Вот их манера действовать; конечно, за ними не пропадет ничего, это я знаю, но небрежность-то, инерция-то какова! Это между нами. Я не принимаю и в обиду, это уже так у них устроилось, и они со всеми так. А потому, хотя, конечно, Вам тяжело, но удержитесь, хоть на время, и не пишите им грубых писем. Во-1-х это будет большой неловкостью с Вашей стороны, потому что, если не теперь, то потом они могут Вам помочь. Притом у них иногда быстро меняются мысли, и тогда они изменяют свои действия даже в другую крайность. Например: удайся или понравься им, например, хоть 1-й выпуск Вашего "Гражданина" (если Вы его выпустите), и они тотчас же могут почувствовать к Вам даже нежность и тогда Вас поддержут. Это может случиться. Итак, к Каткову я о Вас не писал, потому что и о себе не писал и был занят. Но вчера, получив Ваше письмо от 5-го числа, в котором Вы просите не писать им о Вас, я все-таки, написав письмо к Любимову, черкнул ему и о Вас, с просьбой к нему: сходить к Каткову, узнать его мысли на Ваш счет и меня уведомить. Кроме того, упомянул, что Вы хотите выдавать "Гражданин", что дело это, по-моему, недурное и что если б они помогли Вам, лишь для первого № какой-нибудь крошечной суммой, рублей в 200, то по первому № можно бы было уже судить: пойдет ли дело и способны ли Вы вести журнал? - Так я написал и просил мне ответить поскорее: что ответят, то и сообщу Вам.
Теперь о "Гражданине": мысль хорошая, но, положим, Вы выдадите 1-й № будет ли подписка? Из России, первые месяцы, будет ничтожная. Вот если удержится дело и журнал будет издаваться (и хорошо издаваться), то через несколько месяцев, пожалуй, и подпишутся, но не раньше. Могли бы быть подписчики из заграничных русских, но для того надо их заинтересовать и журнал распространить везде - это Вам без денег трудно (распространение, например). 2-е. А цензура в России? Пожалуй, не будет и пропускать, если статьи резкие. - В-3-х, пусть Вы напечатаете 1-й № в Кредит, но как Вы разошлете его Вашим русским подписчикам, есть ли у Вас деньги на рассылку, да и есть ли с Вами книги подписчиков, не оставили ли Вы их в Петербурге? В-4-х. Засецкая мне писала, что залог принадлежит ей, что она заявила об этом, что Вы не смеете издавать журнал на этот залог. В самом деле, если залог задержат, то позволят ли Вам присылать Ваши издания в Россию и объявлять в России подписку?
"Гражданин" в Берлине. Вот вопросы, которые меня смущают. Ответьте мне на них. - Насчет же обещанной моей статьи скажу Вам. что мне надо знать (1)...