С. Е. Лурье -- Достоевскому
7 мая 1877 г. Минск
Многоуважаемый и добрый
Федор Михайлович!
Вы не забываете меня, спасибо Вам, Федор Михайлович, а я... какая тоска! Господи! отчего мне нельзя делать, чего я хочу? M-me Корба, счастливая, она хотела уехать, уехала, выучилась, приехала и опять будет делать, что ей угодно.1
У нас устроили подвижной лазарет, на средствах нашего общества, здесь (чтобы подготовить знающих {Было: уме<ющих?>} свое дело сестер милосердия) у нас читаются доктором Архангельским лекции.2 Вчера я была у него, это мой знакомый, просила позволить слушать лекции, не давая, однако, обещания пойти в поход со всеми, дать это обещание я не могла, да и губернатор наш дал совет принимать не моложе 25-тилетних или уродов, и этот глупый совет принят; Архангельский отказал мне и совершенно прав, у нас есть 40 желающих ехать, а требуется всего 9 человек. Я теперь по целым дням шью рубахи, простыни и всякое белье для раненых и больных воинов, у нас собирают очень много пожертвований и все много дают, вчера по предложению папаши моего Коммерческий банк, членом которого папаша состоит, дал 100 р<ублей> и обязался платить по 2 коп<ейки> со 100 р<ублей> при всех операциях.
Я послушалась Вашего совета, Федор Михайлович: обещала целый год до будущего августа остаться в Минске, чем родители очень довольны и исполняют мои малейшие желания.3 Мне накупили платьев, шляп и разных финтифлюшек, мамаша заказала для меня в Москве бриллиантовую брошь, как будто это мне нужно, я никогда не ношу золота и никаких драгоценных вещей. Все, впрочем, устраивается самым выгодным для меня образом. Моя тетя живет в Москве, а старшая сестра тоже скоро выйдет замуж и там будет жить, так что мне очень легко будет посещать московские курсы, но до тех пор целый год жить в Минске, если б Вы знали, что это за убийственная вещь, а ведь у меня так много занятий, что не остается ни минуты свободного времени, однако тоска страшная, именно потому, что так мирно.
У меня есть все новые журналы за последние 2 месяца, я, впрочем, ничего, кроме Гюго, не читала; я учу наизусть его поэзию, а теперь читаю "Avant Pexil", {"Перед изгнанием".} Что это за чудная книга! Как я люблю Гюго! Я не знаю, что бы я ему сказала, если б его встретила, вероятно ничего, точно так я думала, что скажу Вам, что я ужасно люблю Ваше "Преступление и наказание", однако ничего не сказала, а боялась, чтобы Вы не думали, что я Вам хочу польстить, а теперь я этого не боюсь, ведь Вас принято считать за психолога, благодаря Вашему "Раскольникову", и я могу быть спокойна.
Когда я писала Вам прошлое письмо, я прочла всего 2 тома его "Misérables". Теперь я согласна, что там много недостатков, но это не умаляет цену Myriel'у, Valjeati'у,4 только я не понимаю этой Fantine, разве действительно можно дойти до того? В самом начале "L'exila" я не понимаю в главе "Le droit et la loi" {"Право и закон".} смысла этих слов. Как Вам известно, он говорит, что Франция преобразится во всеобщечеловеческую страну, что она этого заслуживает, но пока еще этого нет. Et "en attendant on lutte <...> D'un côté l'idéal, de l'autre l'incomplet. Avant d'aller plus loin, plaèons ici un mot, qui éclaire tout ce que nous allons dire, et qui va même au delà. La vie et le droit sont le même phénomène. Leur superposition est étroite". {"А пока идет борьба. На одной стороне сражается идеал, на другой -- несовершенство. Перед тем, как двинуться дальше, скажем нечто, что разъяснит то, что мы собираемся сказать и даже сверх того. Жизнь и право -- одно и то же. Их противо".}
Из буквального перевода ничего не выходит; дальше: "Qu'on jette les yeux sur les êtres créés, la quantité de droit est adéquate à la quantité de vie. De là, la grandeur de toutes les questions qui se rattachent à cette notion, le Droit". {"Пусть бросят взгляд на тварей Божиих, сколько им отмерено жизни, столько отмерено и права. Отсюда значительность всех вопросов, связанных с этим понятием Права".}
"Петерб<ургские> Вед<омости>" у нас есть, но по моей просьбе папаша согласен выписать еще одну, думала выписать "Herold"5 тем более, что моя мамаша, зная хорошо немецкий, французский и польский языки, совершенно не знает русского, но я конечно могу выписать, что мне угодно. Также не сердитесь, что я прямо к Вам присылаю деньги на подписку "Дневника писателя". Адрес: Фаине Рабинович в Тельш Ковенской губернии. Это моя кузина и она просит выписать для нее несколько журналов. 1-ое я ей присылаю "Дневник писателя" и обращаюсь прямо к Вам, потому что сама оставила деньги одному господину, а тот и не думал подписаться; также, что для нее за журнал выписать, "В<естник> Ев<ропы>" слишком серьезен для них, я думаю лучшее это "Отеч<ественные> Записки"?
Я начала переводить Вашу Кроткую (мой любимый рассказ)6 что Вы на это скажете.
Вы обещали прислать свой летний адрес, я его буду ждать с нетерпением,7 отправляя к Вам письмо, я всегда жду чисел, когда Вы, по моему расчету, меньше всего заняты.
Я должна скорее кончить письмо, а то я слышу папаша идет ко мне, он будет страшно сердит, если увидит, что я пишу в субботу.
Еще я Вам писала, что преподаю в одном училище, мои ученицы отлично успели, скоро у них экзамены, и я уверена, что директор народных училищ у нас г. Лялин останется вполне доволен моим классом. Я Вам хотела написать про дачу или, скорее, деревню, где мы будем летом жить, как там хорошо! Для меня будет седло и лошадь, я очень хорошо езжу верхом, потому что мы 3 месяца провели в Крыму, где я каждый день ездила верхом чуть не 30 верст. С нетерпением ждет ответа любящая Вас С. Лурье.
"Кроткой".
Le douce créature. Un réstoievskv. I. Moi et Elle. {Кроткая. Фантастический рассказ Ф. М. Достоевского. 1. Я и она (У Достоевского: Кто был я и кто была она. -- С. Я.).}
P. S. NB. Этот я взяла из Жорж-Занда,9 полагаю, что это гораздо звучнее {Далее было: чем} (qui j'étais et qui elle était). {"Кто был я и кто была она" }
На конверте: Его Благородию
Федору Михайловичу Достоевскому
С. -Петербург
дом Струбинского, кв. No 6.
На конверте рукой Достоевского: "Лурье, последнее".
Почтовые штемпели на обороте конверта: "9 мая Минск 1877", "10 мая Минск 1877", "12 мая Петербург 1877".
"S. L.".
Примечания:
1 Анна Павловна Корба (1849--1939) -- минская корреспондентка Достоевского, знакомая Лурье, ставшая впоследствии известной народоволкой. В апреле 1877 г. А. П. Корба уехала из Минска в Петербург "с тем, чтобы прослушать подготовительные курсы, необходимые для звании сестры, но <...> курсы были переполнены". Получив "известие из Минска о том, что там открылось отделение Красного Креста с лазаретом для раненых <...>, вернулась в Минск, записалась на курсы и стала учиться всему <...>, окончила курс и получила диплом сестры милосердия" (см.: Автобиографии революционных деятелей русского социалистического движения 70--80-х гг. // Энциклопедический словарь Гранат. Б. г. Т. 40. Стб. 377). Осенью 1877 г. Корба выехала на фронт в качестве сестры милосердия. Публикацию писем А. П. Корба к Достоевскому и биографическую справку см. ниже.
2 В "Автобиографии" Корба писала, вероятно, об Архангельском: "При военном госпитале <в Минске> был знающий и хороший хирург, который допускал нас присутствовать при операциях".
3 "... нельзя ли Вам, во-1-x, стать с ними (родителями. -- С. И.) мягче, а во-вторых, обещать им что-нибудь, но не сейчас, отзываясь тем, что Вы еще молоды и что хоть год, а Вам надо еще побыть одной. <...> По обещайте им что-нибудь непременно. Через год же мною воды утечет" (292
4 ""Les Misérables" я очень люблю сам, -- писал Достоевский Лурье (17 апреля 1877 г.). -- Они вышли в то время, когда вышло мое "Преступление и наказание" (то есть они появились 2 года раньше). Покойник Ф. И. Тютчев, наш великий поэт, и многие тогда находили, что "Преступление и наказание" несравненно выше "Misérables". Но я спорил со всеми искренно <...>. Но любовь моя к "Misérables" не мешает мне видеть их крупные недостатки. Прелестна фигура Вальжана..." (292, 151--152). См. также примеч. 4 к письму 4.
5 Немецкая газета "Sankt-Petersburger Herold".
6 Повесть Достоевского "Кроткая" составила ноябрьский номер "Дневника" за 1876 г. (24, 5--35). Уже через три месяца редактор французской газеты "Journal de St. -Pétérsbourg" А. Горн сообщил Достоевскому, что один из его сотрудников перевел повесть "Кроткая" и просил разрешения напечатать перевод в своей газете, после того как писатель просмотрит его в корректуре и авторизует (письмо А. Горна от 23 марта 1877 г.). Об ответе Достоевского (от конца марта -- начала апреля; не сохр.) дает представление письмо А. Горна от 9 июня 1877 г.: "Любезно разрешив мне опубликовать перевод <...>. Вы выразили желание получить специально отпечатанный для Вас экземпляр "Кроткой". Я позволил себе отпечатать пятьдесят экземпляров, оставляю себе десяток и прошу Вас оказать мне любезность принять остальные и распоряжаться ими по своему усмотрению" (см.: Утраченные письма Достоевского // Вопросы литературы. 1971. No 11. C. 215, а также: 292, 318, 334). Перевод "Кроткой" на французский язык появился в "Journal de St. -Pétérsbourg" в декабре. 1877 г. Отзыв Достоевского на начало сделанного Лурье перевода "Кроткой" неизвестен; возможно, он содержался в ответном письме писателя от мая 1877 г. (не сохр. -- 292, 318). Дальнейшая судьба этот перевода неизвестна.
7 "В середине мая я уеду из Петербурга и деревню, -- писал Достоевский 17 апреля 1877 г., -- но до того времени Вы мне, может быть, и напишете. Тогда я сообщу Вам и адрес мой (летний то есть)" (292
8 Достоевский ответил на это письмо Лурье во второй половине мая 1877 г. (до своего отъезда в Малый Прикол 21--22 мая; письмо не сохр. -- 292, 318--319). По мнению Лурье, в этом ответе писателя "звучала натянутость, вежливость, нужно-де ответить" (см. ее следующее письмо от 14 июля 1877 г.); эта тональность ответа объясняется, вероятно, решением Достоевского прекратить дальнейшую переписку, что подтверждает его помета на конверте данного письма Лурье: "Лурье, последнее". Однако самым последним "не лестным" письмом писателя (из известных) станет его несохранившийся ответ от августа 1877 г. (292, 319--320). См. также примеч. 5 к письму 8.
9 Речь идет о романе Ж. Санд "Elle et Lui" ("Она и он"), посвященном истории любви Ж. Санд и А. Мюссе и написанном ею почти одновременно с романом Поля Минхе "Lui et Hile" ("Он и она"). Не исключено, что Достоевский обыгрывал эти заглавия в названии главы "Кроткой" -- "Кто был я и кто была она".