Достоевский в неизданной переписке современников (1837-1881).
Часть 15

Любезнейший Николай Николаевич! Я сообщаю вам ужасную новость: Федор Михайлович скончался!¹ Анна Григорьевна и Софья Сергеевна² просят вас, если вы дома, приехать к ним, т. е. к Достоевским. Передаю поручение. Еще огонь угас -- и какой светлый -- тьма растет вокруг нас³...

Автограф. ГПБ, ф. 747, ед. хр. 21.

¹ Достоевский умер 28 января в 8 часов 38 минут вечера. См. историю его предсмертной болезни в письме А. Г. Достоевской к Н. Н. Страхову (21 октября 1883 г.) -- "Жизнь и труды Достоевского", стр. 352, в ее "Воспоминаниях", стр. 370--390 и в "Биографии...", стр. 315--329.

² С. С. Кашпирева. См. о ней в п. 264.

³ "28 января до 12 часов все шло благополучно, но затем опять полила кровь, и Федор Михайлович очень ослабел. В это время к нему заехал А. Н. Майков и провел у него все предобеденное время, наблюдая и ухаживая за ним вместе с домашними. Разговоров не было, потому что больному было строго запрещено говорить.

Около двух часов ему было, по-видимому, лучше. Часу в пятом А. Н. Майков уехал домой обедать <...> После обеда А. Н. Майков вернулся к больному уже не один, а с женою, и при них, в 6 1/2 часов вечера случилось последнее кровотечение, за которым следовало беспамятство и агония <...> Федор Михайлович скончался в 8 часов 38 минут вечера" ("Биография...", стр. 323--324).

Я уже знал о смерти Достоевского, когда получил вашу телеграмму, многоуважаемый Орест Федорович¹. Известие получено было ночью Катковым и помещено в "Московских ведомостях"². Горе, горе! Это незаменимая потеря! Теперь из художников-писателей и хоронить уже некого. Угасла сила положительная, незаменимая. Он один держал знамя высших нравственных начал. Дело художественного творчества было для него делом души. ³ Я написал о нем несколько слов в номере "Руси", который завтра печатается⁴. Это казнь божия, которой, впрочем, мы стоим. В обществе и литературе у нас царит только одна богема, как выражаются французы. Я вовсе сиротею. Становится жутко...

Автограф. ЛБ, ф. 93. II. 1. 23.

¹ Телеграмма Миллера к Аксакову неизвестна.

² Привожу текст заметки, появившейся в "Московских ведомостях" 30 января, No 30: "Как гром, поразило нас вчера ночью известие о кончине Федора Михайловича Достоевского. Еще накануне, 27 января, получили мы от него собственноручное письмо, написанное твердым почерком и не возбуждавшее никаких опасений. Было, однако в этом письме зловещее слово, которое тогда скользнуло для нас незаметно. Прося нас об одном деле, он прибавил: "Это, быть может, моя последняя просьба". Только теперь стал нам понятен скорбный смысл этого слова последняя. В нем сказалось предчувствие смерти еще прежде, чем совершилось роковое кровоизлияние, которое так быстро погасило дорогую жизнь нашего друга. Но предчувствие смерти не нарушило мира и ясности его души. Тон этих предсмертных строк его совершенно спокоен. Он входит в некоторые деловые подробности и шлет поклон друзьям...

Прости, добрый делатель на русской ниве! Мы еще многого ждали от тебя, но довольно и сделанного, чтоб имя твое сохранилось навеки в русской народной памяти. Земля возьмет свое, тленное предастся тлению, но духовное наследие твое останется навсегда дорогим достоянием твоего отечества..."

Упоминаемое в этом сообщении письмо Достоевского (с датой 26 января) было адресовано Н. А. Любимову.

³ Письмо Аксакова к Достоевскому, датированное 21 января 1881 г.: "Уже сколько завалялось у меня начатых и недоконченных к вам писем, глубокоуважаемый Федор Михайлович! Благодарил я в свое время и за "Братьев Карамазовых" и за письма ваши, которыми так дорожу, и вся эта написанная благодарность теперь уже запоздала! Примите же ее от меня теперь свежую. С нетерпением ожидаю вашего "Дневника" <...> Ваше слово захватывает еще больший круг и, главное, проникает туда, куда едва ли досягает мое,-- в среду молодежи, и проникает сквозь затворенные двери силою художественного очарования <...> С нетерпением жду вашего "Дневника", берегите свое здоровье, а пока вас крепко обнимаю..." (Авт. ЛБ, ф. 93. II. 1. 20).

⁴ Аксаков писал анонимно в "Руси" 31 января (No 12): "Достоевский умер! Потеря незаменимая!.. В нашей современной литературе это была чуть ли не единственная положительная сила, не растлевающая, не разрушающая, а укрепляющая и зиждительная. Это был мощный талант и замечательный мыслитель. Никто из наших писателей не был равен ему по глубине и бесстрашию психического анализа, по важности и широте нравственных задач, к разрешению которых он так страстно стремился в своих сочинениях, которые были для него личным делом, делом души, всей жизни, всего его существа. Его романы, с точки зрения исключительно эстетической, может быть, именно и грешат тем, что слишком запечатлены характером субъективности,-- но это-то и придает им власть и обаяние искренности. Все они писались плотью и кровью,-- на каждой странице изводилась жизнь самого автора: болезненный процесс творчества, преждевременно унесший его в могилу! Преждевременно, потому что талант его не слабел, но, казалось, только теперь достиг настоящего блеска и зрелости. Еще многого вправе мы были ожидать от него... Старые силы, старые дарования сходят со сцены... Кто же является им на смену?.. Нет ответа!.."

Вчера вечером дядя Федор Михайлович скончался.

Подлинник. ИРЛИ, ф. 56, ед. хр. 31.

Ярославль. 29 января 1881 г.

Будь на похоронах за меня¹. 

Подлинник. ИРЛИ, ф. 56, ед. хр. 31.

¹ Ответ на предыдущую телеграмму. 6 февраля А. М. Достоевский писал Анне Григорьевне:

"Прискорбное известие о кончине брата я получил в четверг 29 генваря уже поздно вечером в телеграммах от Саши. Оно меня оглушило своею неожиданностью,-- я был один дома (Доменика была еще в Шацке, а сын Андрей где-то в гостях), и в первое время не знал, что делать! Хотел было сейчас же ехать в Петербург, но не знал, как оставить дом. К тому же, по расчетам моим, похороны должны были совершиться в субботу, а к этому дню я же не мог поспеть. Жалею очень, что заранее не знал, что хоронить будут в воскресенье, а то бы наверное приехал и успел бы поклониться праху брата! Я предчувствовал, что хоронить брата будут как общественного деятеля, но не воображал, чтоб сочувствие, оказанное обществом, было так громадно, так торжественно! Да будет это вам хоть малейшим утешением!" (Авт. ЛБ, ф. 93. 11. 4. 19).

4 июня 1881 г. В. М. Карепина писала А. М. Достоевскому:

"Сколько бед в это время случилось! Не стало дорогого брата Федора Михайловича. Я думаю, ты очень горевал и теперь горюешь по нем. Только бы ему жить, только бы ему красоваться и наслаждаться заслуженною славою после мученической и труженической жизни; только было повезло ему счастие -- и не дал ему бог сколько-нибудь отдохнуть и порадоваться отовсюду восторженными похвалами! Несчастный труженик! И как ему хотелось и нужно было пожить для общества и для своих детишек. Так жалко его, и для нас всех невознаградимая потеря..." (Авт. ИРЛИ, ф. 56, ед. хр. 82).

Вчера вечером скончался Достоевский! Страшная потеря! Незаменимая! Он один не популярничал, не подличал перед молодежью (говорю о Петербурге, в Москве есть Аксаков, отчасти есть влияние на молодежь у Каткова). Здесь есть in spe {как надежда в будущем (лат.).¹, но ему необходимо укрепиться.

Автограф. ЛБ, ф. 126. 2. 8.

¹ Имеется в виду Вл. С. Соловьев.

Любезнейший друг Михаил Никифорович! Вчера поразило меня известие о кончине Ф. М. Достоевского. Большая потеря! <...> Он имел в себе огонь, от коего многие загорались теплотою и светом.

Он был болен несколько дней: скончался от разрыва в сердце. Был в памяти незадолго перед кончиной и предчувствовал ее. Много подействовала не покидавшая его забота о выпуске первого номера "Дневника". Но перед кончиною главная забота его была о жене и детях. Без сомнения, участь семьи будет обеспечена<...>¹.

Сегодня была первая панихида. Он кажется, как живой, с полным спокойствием на лице, как в лучшие минуты жизни. Вчера Крамской снимал портрет его в гробу. Жена в отчаянии. В комнатах не было проходу от толпы. Массу составляли молодые люди обоего пола, очевидно, студенческого звания: многие из них ходили к Федору Михайловичу <...>просить совета и разъяснения. Много писем этого рода получал он со всех концов России, о чем часто мне рассказывал. Мы нередко с ним беседовали: для него у меня отведен был тихий час в субботу после всенощной, и он засиживался у меня за полночь в задушевной беседе.<...>

Теперь вот в чем дело. Федор Михайлович перед смертью заботился о деньгах, которых ожидал из редакции "Русского вестника". Заботился, что деньги придут после его смерти и жене будет затруднение получить их. Так и случилось. От вас прислан перевод 4200, кажется, рублей на имя Федора Михайловича в конторе Ахенбаха и Колли. Деньги эти, конечно, не выдадут жене, и начнется сеть формальностей по случаю утверждения в наследстве. Все эти затруднения можно, кажется, устранить, если вы пошлете приказ в контору Ахенбаха и Колли о перемене лица, коему следует выдать деньги; вы можете перемену сделать или на самое Анну Григорьевну Достоевскую или на наше, чтоб ее избавить от хлопот. Почтенный Федор Михайлович мне, так сказать, завещал заботу о семье, и сам нередко мне про это говаривал...

Автограф. ЛБ, ф. 120. 9. 47.

¹ Вдове и детям Достоевского Александром II была назначена пожизненная пенсия в 2000 рублей в год. По утверждению А. С. Суворина, это решение было принято под впечатлением от его статьи о смерти Достоевского, появившейся в "Новом времени" ("Дневник А. С. Суворина". М. --Пг., 1923, стр. 212). А. А. Киреев записал в своем дневнике 31 января: "Знаменательно, что Победоносцев уведомил о смерти Лориса, этот доложил государю, представление о пенсии сделал Абаза, где же во всем этом Сабуров? Он ко всему этому непричастен" (Авт. ЛБ, ф. 126. 2. 8).

Граф Михаил Тариелович Лорис-Меликов (1825--1888) -- министр внутренних дел; Александр Аггеевич Абаза (1821--1895) -- министр финансов; Андрей Александрович Сабуров -- министр народного просвещения (см. примеч. 14 на стр. 508).

² "... На другой день после кончины мужа,-- вспоминала А. Г. Достоевская,-- в числе множества лиц, нас посетивших, был знаменитый художник И. Н. Крамской. Он по собственному желанию захотел нарисовать портрет с усопшего в натуральную величину и исполнил свою работу с громадным талантом. На этом портрете Федор Михайлович кажется не умершим, а лишь заснувшим, почти с улыбающимся и просветленным лицом <...> Кроме И. Н. Крамского, было несколько художников, фотографов и рисовавших и снимавших с усопшего портреты для иллюстрированных изданий" ("Воспоминания", стр. 387).

... Был сейчас у Достоевского. Всё -- и юное, и старое -- теснится у славного, застывшего в желтый воск церковной свечи трупа. Григорович, Страхов, Потехин Алексей, Победоносцев, Абаза¹, Данилевский, Гайдебуров, Михайловский², Бестужев-Рюмин с целым университетом юных студентов, Орест Миллер, Каразин и т. д., и т. д. Майков Леонид³ говорит мне: "Шубы снять бы надо". -- Зачем?-- говорю я,-- это уж церковь теперь, не дом, а в церкви -- и в шубах можно". Да, церковь...

Автограф. ЦГАЛИ, ф. 459, он. 1, ед. хр. 2778. -- Текст сообщен Т. П. Мазур.

¹ Вероятно Н. С. Абаза (см. примеч. к п. 229).

² Николай Константинович Михайловский (1852--1904) -- известный критик и социолог народнического направления.

³ Леонид Николаевич Майков (1839--1900) -- историк литературы, впоследствии академик. Брат А. Н. Майкова.

Милая Лили,

Положите этот венок на вашего незабвенного папа, не смею беспокоить вашу мамашу, но, если возможно, отложите номер "Дневника", теперь вышедшего.

Автограф. ЛБ, ф. 93. II. 5. 10.

... Письмо свое я начну печальным известием: умер Федор Михайлович; по всем вероятиям, вы об этом уже знаете из газет. Умер он 28 января вечером. В этот день Женя была у них, Федора Михайловича не видела, но, как говорила Анна Григорьевна, ему было гораздо лучше. Вчера я был на панихиде днем. Народу с причетом пропасть. С него рисует портрет Крамской. Сняли фотографию, а также и гипсовую маску. Хоронить будут в воскресенье в Новодевичьем монастыре, где похоронен и Некрасов. Вчера я телеграфировал папе о смерти Федора Михайловича и вчера же получил от него ответ ^х. Должно быть, на папу очень повлияла неожиданная для него смерть брата...

Автограф. ИРЛИ, ф. 56, ед. хр. 31.

¹ См. п. 236 и 237.

... Умер Достоевский, умер неожиданно, почти скоропостижно, но так, что все еще не хочется верить, что он мертв. Точно земля зашаталась под ногами. Общие симпатии и большое волнение. Толпы теснятся к трупу с утра до вечера <...> Лавра дает место и будет даром отпевать. Словом, совершаются похороны великого писателя¹.

Простите, я очень расстроен, и мне трудно писать. Завтра вынос тела, а послезавтра похороны... Суета сует, и всё суета!..

Автограф. ЛБ, ф. 315. 11. 30.

¹ Об отношении Страхова к Достоевскому см. подробно в статье Л. М. Розенблюм. "Творческие аневники Достоевского". -- "Лит. наследство", т. 83, стр. 9--92, а также в ряде писем настоящей публикации и в Приложении к ней.

3 февраля Страхов писал Л. Н. Толстому: "Чувство ужасной пустоты <...> не оставляет меня с той минуты, когда я узнал о смерти Достоевского. Как будто провалилось пол-Петербурга или вымерло пол-литературы. Хоть мы не ладили все последнее время, но тут я почувствовал, какое значение он для меня имел: мне хотелось быть перед ним и умным, и хорошим, и то глубокое уважение, которое мы друг к другу испытывали, несмотря на глупые размолвки, было для меня, как я вижу, бесконечно дорого..." ("Переписка Л. Н. Толстого с Н. Н. Страховым. 1870--1894". СПб., 1914, стр. 266).

Великая княгиня Александра Иосифовна поручила мне передать вам искреннее сочувствие к вашему глубокому горю. Через великих князей ее императорское высочество знала Федора Михайловича и глубоко его уважала; желала с ним познакомиться, но по нездоровью своему всю зиму не могла его пригласить к себе. Великая княгиня сознает, что мы потеряли с его ранней кончиной! Многого мы еще ожидали от него, хотя так много уже получили от его твердого духа и удивительного ума. Мы все искренно скорбим и никогда не забудем...

Автограф. ИРЛИ. 30115с. СХ1б20.

Анна Егоровна (1831--?) -- фрейлина при дворе в. кн. Александры Иосифовны (1830--1911), вдовы в. кн. Константина Николаевича. См. адресованное ей письмо Достоевского под датой 19 февраля 1880 г. ("Письма", IV, стр. 131) -- ответ на следующую записку Комаровской, не бывшую в печати: "Могу ли попросить вас приехать ко мне в пятницу вечером? Как бы мне ни хотелось вас видеть, я не решилась бы вас беспокоить, ежели б великий князь Константин Константинович не изъявил этого желания. Он будет у меня с надеждою вас встретить, а я воспользуюсь сим случаем, чтобы послушать вас с глубоким сочувствием. У меня будет также г-жа Абаза и два или три знакомых, никого более. Надеюсь, не откажете..." (Авт. ЛБ, ф. 93. III. 5. 9).

... Позвольте незнакомому вам человеку выразить вам свое глубочайшее участие к постигшему вас горю. Вместе с вами несет тяжкую утрату вся Россия...

Много вытерпел и перенес покойный Федор Михайлович, этот первый работник на русской ниве <...>

Да будет вечная память ему из поколения в поколение!..

Автограф. ЛБ, ф. 93. II. 7. 106.

Мария Александровна Поливанова -- корреспондентка Достоевского, автор известных мемуаров о нем, жена Л. И. Поливанова.

Редко видел я более торжественное зрелище как сегодняшний вынос тела Федора Михайловича. Все участвовали, даже такие люди, как Кра-евский ^х, Мартьянов и т. п. Злейшие враги Достоевского и его направления не считают возможным проявлять свою радость <...> Много заявлено стихов, имеющих характер полемизаторский, упоминающих о том, что у Достоевского есть враги, и кто именно эти враги, что они злорадствуют²...

Автограф. ЛБ, ф. 126. 2. 8.

¹ А. А. Краевский писал в этот день В. П. Гаевскому: "Не можем ли поехать вместе на вынос Достоевского? Я бы заехал за вами в половине 11-го" (Авт. ГПБ, ф. 171, ед. хр. 147).

² Смерть Достоевского вызвала бесконечный поток стихотворений. См. раздел "Стихотворения, посвященные Достоевскому и его памяти" в библиографии, составленной А. Г. Достоевской ("Музей памяти Федора Михайловича Достоевского". СПб., 1906).

... На этой неделе один за другим померли: Ф. Б. Миллер¹, В. Н. Лешков², А. Ф. Писемский (а сын его юрист-профессор³ сошел с ума) и Ф. М. Достоевский. Найдется новый издатель "Развлечения", может быть, такой же пиита; профессор общественного права немедленно будет замещен другим профессором, но Писемский и Достоевский -- потеря невознаградимая.

Автограф. ГТГ. XIV. 175.

Иван Евменьевич Цветков (1845--1917) -- банковский чиновник, коллекционер-любитель, автор воспоминаний об. И. С. Тургеневе. См. о нем в работе И. С. Зиль-берштейна "Воспоминания И. Е. Цветкова, 1877". -- "Лит. наследство", т. 76, 1967, стр. 415--422.

Иван Иванович Янжул (1845--1914) -- профессор Московского университета, автор воспоминаний о Достоевском, выдержанных в крайне недоброжелательном тоне. -- "Воспоминания И. И. Янжула о пережитом и виденном в 1864--1909 гг.", вып. 2-й. СПб., 1911, стр. 25--27.

А. Г. Достоевская писала И. Л. Леонтьеву (Щеглову) 9 февраля 1911 г.: "Сердечную благодарность приношу вам за ваши воспоминания о моем незабвенном муже. Так вы видали его лично? Как я рада, что он произвел впечатление добродушного и сердечного человека! Ведь принято изображать Феодора Михайловича хмурым, озлобленным человеком, готовым каждую минуту наговорить дерзостей; таким изображает его академик Янжул в своих воспоминаниях. И как это несправедливо..." (Авт. ИРЛИ. 784. III. М).

¹ Федор Богданович Миллер (1818--1881) -- издатель-редактор московского литературного и юмористического журнала "Развлечение", поэт и переводчик.

² Василий Николаевич Лешков (1810--1881) -- профессор Московского университета, редактор "Юридического вестника".

⁸ Павел Алексеевич Писемский

... Очень мне хотелось увидеть вас, сказать вам, хотя вы и знаете, как мы с вами скорбим и плачем,-- вы не знаете, как мы до самой глубины души любили его...

Автограф. ЛБ, ф. 93. II. 9. 53. Письмо написано на бумаге с траурной рамкой.

Графиня Софья Андреевна Толстая -- вдова поэта А. К. Толстого. По характеристике А. Г. Достоевской, "женщина громадного ума, очень образованная и начитанная. Беседы с ней были чрезвычайно приятны для Федора Михайловича, который всегда удивлялся способности графини проникать и отзываться на многие тонкости философской мысли, так редко доступной кому-либо из женщин" ("Воспоминания", стр. 355). По словам Анны Григорьевны, Достоевский и последние годы жизни посещал С. А. Толстую чаще, чем других своих знакомых. Записка написана от лица самой Толстой и, по-видимому, С. П. Хитрово.

Многоуважаемая Анна Григорьевна, неожиданная кончина дорогого для русского сердца Феодора Михайловича глубоко нас огорчила.

Каким достойным, блестящим образом покойный закончил последний год своей полезной жизни: незабвенною речью на празднике Пушкина и романом "Братья Карамазовы", в котором так типично отразилось наше взбаламученное общество.

Матвей Иванович и я, мы спешим выразить вам, многоуважаемая Анна Григорьевна, сердечное соболезнование в постигшем вас горе. У вас есть большое утешение -- сознание, что вы вполне были достойной, энергичной подругой покойного и составляли его счастье. Дай вам бог воспитать своих деток в родителей!..¹

Автограф. ИРЛИ. 30254. с. CXIIб6.

¹ Сообщая А. Г. Достоевской через пять лет, 8 мая 1886 г., о смерти М. И. Муравьева-Апостола, человека, на котором сосредоточивались, по ее словам, все ее земные привязанности, Сазанович писала: "У меня теперь в распоряжении все бумаги покойного, вся его переписка с товарищами и посторонними знакомыми. Что вы намерены делать с письмами Матвея Ивановича и его товарищей, которые я когда-то передала Федору Михайловичу? Не соединить ли их вместе и не издать ли их отдельной книгой?" (там же).

Сейчас вычитала из газет, какую мы все понесли еще потерю!! Не стало нашего дорогого Федора Михайловича! Конечно, нет слов, чтобы выразить вам всю мою скорбь, дорогая Анна Григорьевна, и, конечно, нет слов у меня утехи и для вас; одно можно с уверенностью предсказать, что Федор Михайлович всегда будет жить в сердце истинно русском! Как я жалею, что горькая моя судьба приковала меня к загранице и что я лишена даже возможности проститься с дорогим усопшим¹ <...> О себе могу только сказать одно, что я нахожусь все в том же печальном положении! Изгнанная из отечества, лишенная семьи и здесь, на чужбине, лью горькие слезы и молю господа дать мне терпение!

Автограф. ЛБ, ф. 93. II. 9. 95.

Анна Павловна (1837--1912) -- известная деятельница в области женского образования. В своих воспоминаниях о Достоевском она писала: "Как много я ему обязана, моему дорогому нравственному духовнику! Я ему все говорила, все тайны сердечные поверяла, и в самые трудные жизненные минуты он меня успокаивал и направлял на путь истинный. Я часто неприлично себя с ним вела! Кричала на него и спорила с неприличным жаром, а он, голубчик, терпеливо сносил мои выходки! Я тогда не переваривала романа "Бесы". Я говорила, что это прямо донос..." (См. А. В. Тыркова. Анна Павловна Философова и ее время. Пг., 1915, стр. 258). Достоевский в одном из писем к Философовой охарактеризовал ее как женщину, "добрую беззаветно и беспредельно", наделенную "прекрасным умным сердцем" ("Письма", IV, стр. 66--67).

¹ Философова осенью 1879 г. была выслана Александром II из России за "неблагонадежность" и за связь с революционными элементами.

Милая мамочка, писать нечего, ибо все так скверно. Вчера похоронили Достоевского. Это так нежданно и ужасно! Похороны, вынос, вообще все эти дни были что-то никогда не виданное. В России никого так еще не хоронили -- подобие представляли еще похороны нашего дорогого¹

Вдове нераздельно с детьми, сыном и дочерью, дана вечная пенсия в две тысячи. Этого тоже никогда не бывало -- ведь Достоевский нигде не служил и был прощенным каторжником! Это явление отрадно²...

Автограф. ЦГИАЛ, ф. 1120, оп. 1, ед. хр. 88.

¹ Соловьев говорит о похоронах своего отца, историка С. М. Соловьева, умершего в 1879 г.

² В ЦГАЛИ хранится автограф (на французском языке) критического очерка Анны Николаевны (1835--1903) о Достоевском, озаглавленный "Великий русский психолог" (датирован 21 апреля 1882 г.). В заключительной части очерка автор отмечал:

"Смерть застигла его 28 января 1881 г. в апогее славы, популярности. Его похороны были событием. Ни с чем не сравнимая пышность его похорон обратила на себя внимание даже людей из народа, осведомлявшихся, что же собой представляла эта великая личность, этот генерал, которому отдают столь блистательные почести?

На вопрос подобного рода, заданный человеком из народа, который спросил, кого ж это хоронят с такой небывалой торжественностью, один студент ответил: "Бывшего каторжника".

Молодежь никогда не забывала, что он являлся мучеником своих убеждений" (ф. 572, оп. 1, ед. хр. 212).

... Сейчас только прочитала я до глубины души поразившую меня печальную весть о кончине незабвенного супруга вашего.

Всякое утешение бессильно, ничтожно перед ударом, поразившим вас...

Автограф. ЛБ, ф. 93. 11. 9. 112.

Цертелева (Лавровская, 1845--1919) -- известная русская певица. Среди бумаг Достоевского сохранилась записка к нему Цертелевой от октября 1880 г., свидетельствующая об установившихся между ними дружеских отношениях:

"Не знаю, как и благодарить вас, многоуважаемый Федор Михайлович, за ваш прекрасный портрет; я вчера была чрезвычайно тронута вашим посещением, а сегодня -- вашим вниманием и таким скорым выполнением вашего обещания; вы мне сегодня сделали настоящий сюрприз. Вчера я вам ничего не сказала ни по поводу вашей речи, ни по поводу вашего "Дневника", а ведь какое спасибо-то я вам хотела сказать, но вот что значит привычка больше петь, а не говорить..." (Авт. ЛБ, ф. 93. II. 9. 11).

На фотографии, подаренной Цертелевой, Достоевский сделал следующую надпись: "Княгине Елисавете Андреевне Цертелевой на память от Ф. М. Достоевского в знак глубочайшего уважения" ("Лит. наследство", т. 15, стр. 85).

28 января угасла жизнь человека честного, писателя первоклассного, мыслителя, печальника рода человеческого -- не стало Федора Михайловича Достоевского! Я не знал покойного, я даже никогда не видал его, но понимал его только по его произведениям, и, признаюсь, дорогой мой брат, ни одна смерть после кончины матушки не поражала меня так глубоко, так тяжело, как смерть Федора Михайловича Достоевского. Я и теперь еще не могу успокоиться, какая-то тоска, безотчетная грусть сдавливает мою душу, когда я вспомню о нем, точно мне чего-то недостает.

30-го числа я был в его доме на панихиде, и я, как вы говорите, "человек спокойный", разрыдался до истерики, до обморока, и только стакан воды, данный мне помощником директора Обсерватории Рыкачевым, моим знакомым, привел меня в сознание. Эту совершенно неожиданную для меня историю пришлось мне разыграть в присутствии большого общества, в числе которого был великий князь Дмитрий Константинович¹... На другой день, т. е. 31-го, на выносе тела я решительно не мог быть и был только на похоронах, 1-го числа, но этот день прошел для меня благополучно. Если бы я с моими рыданиями был единичное явление, то, конечно, лопал бы на страницы газет, но, к счастью, я был не один плакавший и рыдавший о покойнике.

"оскудение земли русской", закатилась лучезарная звезда с мрачного литературного небосклона. Что теперь осталось? Тургенев -- но этот барич почти забыл Россию, перестал писать, да, как говорят, и разучился писать по-русски; Григорович -- но тот давно уже замолк; граф Толстой -- но он редко утешает нас, а затем -- вся литературная тля a la Крестовский, Данченко², Шкляревский³ и им имя легион!

"Братья Карамазовы" -- последнее произведение Федора Михайловича -- ясно показывает, сколько еще могучей творческой силы таилось в его душе, и -- вдруг замолк навеки! Бедная Россия, какой-то тяжелый рок лежит на ее светлых силах, на дарованиях и талантах, только начнут развиваться, крепнуть,-- смотришь -- конец! Так погиб Пушкин, Лермонтов, Никитин и, наконец, Достоевский, которого сломила одиннадцатилетняя каторга. Едва ли мы дождемся такого другого глубокого психиатра, каковым был Федор Михайлович, так как для того, чтобы писать так, чтобы раскрывать всю душу человеческую и затем относиться к ней так тепло и любовно, как относился он,-- нужно пережить столько, сколько пережил, перечувствовал и вынес он, и выйти из этого ужасного горнила не ослабленным, жестоким, а вселюбящим, всепрощающим, глубоко религиозным и бескорыстно честным! <...>

На днях вы получите последний номер "Дневника писателя" -- лебединую песню Федора Михайловича, который 27-го числа просматривал сам корректуру его⁴.

Леонид Николаевич Павленков (1840--1912) -- чиновник и библиограф, брат Де Пуле и его постоянный корреспондент.

¹ Вел. кн.

² Плодовитый беллетрист и очеркист Василий Иванович Немирович-Данченко (1848-1936).

³ О см. в примеч. к п. 84.

⁴ Ответ Де Пуле см. ниже -- п. 265.

... Позвольте мне, народному сельскому учителю, выразить искренно от души свое глубокое вместе с вами соболезнование по поводу кончины навеки незабвенного и всеми любимого супруга вашего Федора Михайловича Достоевского. Федора Михайловича знали все, знала его вся Россия, и каждому дорого было и есть его имя. Вот хотя бы скажу я про себя. Помнится мне и до сих пор еще, когда я был мальчиком лет десяти-одиннадцати следующий случай. Между нами, товарищами по школе, тоже мальчиками-ровесниками со мною, случайно попалась какая-то книга; раскрываю ее и смотрю: "Бедные люди", роман. "Какие же это бедные люди?" -- думалось мне тогда (а романов и повестей тогда еще я не читал никаких). Сильно захотелось мне прочитать про этих бедных людей. Читаю. Можете ли вообразить, с каким интересом, с какою "жадностью", если можно так выразиться, прочел я на своей жизни этот роман или повесть, как любил называть ее покойный. Буквально раз двадцать потом прочитывал я эту повесть, и Достоевский сделался любимым моим писателем. С таким же сильным интересом поглощал потом я и последующие его сочинения: "Записки из Мертвого дома", "Униженные и оскорбленные", "Бесы" и "Дневник писателя". Хотелось бы мне, Мария Григорьевна, принять посильное участие в пожертвовании на постановку памятника на могиле покойного, но не знаю, куда обратиться за этим.

Мир же праху твоему, добрый труженик! Вечная память!...

... Несколько сконфуженный, что похороны талантливого писателя как-то неожиданно превратились в похороны пророка, я ищу выхода для утешающего меня чувства.

Чувство это очень сильно еще и потому, что последнее время я писал разбор "Карамазовых" для "Литературного журнала" (еженедельник "Нового времени") и потому далеко не могу разделять горячей веры в смирение и мудрость усопшего автора этого плохого произведения¹.

в бесцензурной литературе.

Все говорят: нет правды на земле, Но правды нет и выше!²

Везде есть убежденьица, предрассудки, самообман (все более коммерческие), с которыми нельзя сладить, а литературные падишахи нашего времени -- люди строгие.

Вы также строги.

Но я написал нечто кажущееся мне по времени нужным и обязан попробовать это напечатать.

"Порядку" напечатать мою фантазию всего легче и проще. Другие уже зарвались в прославлении пророка настолько, что и не замечают, как они сами стали ходить на руках.

Допустите заступиться за разум!

Кстати, теперь Суворин, уверенный, что торжество похорон есть дело "Нового времени", скоро переменит курс своих мнений о величии Достоевского. Я даже боюсь, чтобы с чрезмерного воодушевления он не поехал манить спасителя-мужика шапкой, по завещанию покойного. Но для меня очевидно, что критика на "Карамазовых" -- труд потерянный. "Вестник Европы", без большого для себя убытка, мне кажется, мог бы спасти мою работу от забвения, разумеется, если у него в портфеле нет подобного же разбора, сделанного другим³...

Автограф. ЦГАЛИ, ф. 1167, оп. 1, ед. хр. 54.

Владимир Карлович (1842--1906) -- журналист, по профессии военный инженер.

¹ Статья Петерсена "Вступление к роману "Ангела"" (о "Братьях Карамазовых") напечатана под псевдонимом Оникс в "Литературном журнале", издававшемся при "Новом времени", 1881, No 6--7 (июнь--июль). Критик пытался доказать, что "Братья Карамазовы", "подобно всем произведениям Достоевского, по архитектуре своей -- роман весьма неважный; в нем попадаются анахронизмы, отступления чисто публицистического характера играют видную роль, не все характеры являются выдержанными, а самая фабула неудачна и местами неловка для прямых тенденциозных целей автора". В то же время он отмечал, что "и при всех этих недостатках -- это замечательное произведение мыслителя, чрезвычайно глубокого, который в "Братьях Карамазовых" поместил гениальные страницы, высказал мысли поразительной смелости и силы".

² Начало известного монолога Сальери из "Моцарта и Сальери" Пушкина.

³ "Порядок" -- ежедневная политическая и литературная газета, издававшаяся М. М. Стасюлевичем в 1881 г. в Петербурге. Издание ее было прекращено в январе 1882 г. Статья Петерсена в "Порядке" не появилась.

Хотел было написать тебе, Игнатик, о похоронах Достоевского, но ты сам меня спрашиваешь -- вот и ладно.

¹ до Золотых ворот. А людей тьма тьмущая, ты, верно, отроду не видел такой массы народу. На самых похоронах много было речей, а еще больше венков -- примерно около сотни. Ученики нашей гимназии сложились на венок в 300 рублей -- очень пышный -- из дорогих живых цветов. Словом, так не хоронят ни богачей, ни власть имущих -- так хоронят только любимцев народной массы, которые всю свою жизнь боролись за этот народ, защищали его от всяких напастей и долгими годами страдания приобрели себе любовь народа.

человека, который еще долго, долго будет жить в своем народе. Я уже однажды видел такие проводы великого покойника, которые говорили моему сердцу еще яснее, выразительнее, ибо и сам я был тогда моложе, да и покойник тот был роднее всем нам, чем Достоевский. Я был еще студентом, когда в Киеве провожали Шевченко -- из Рождественской церкви, что недалеко от купален, на набережной, до самого Цепного моста. Было это весною, в мае месяце. Народ -- словно маком посеяно -- повсюду на горах. Речей тоже было много, гроб массивный, оловянный, нести тяжело, а мы несли его на плечах до самого парохода, стоявшего близ моста. Ступеней тридцать пронесем и остановимся, вот тогда и произносится речь; и снова, запыхавшись, остановимся -- и снова речь. Венков не было, ибо в Киеве моды на них не было, и как-то больше было простоты, чем тут, ибо и сам Шевченко был простой человек,-- потому-то у гроба его было больше всяческой бедноты, а тут -- смотри-ка: без билета и на похороны не пускали.

Возможно, если бы Достоевский встал из гроба, то сказал бы горькое слово тем, кто при жизни пренебрегал им, а тут явился поклониться его честному праху -- чтобы и о них подумали, что они честные люди. Ты хочешь знать, отчего же так, отчего же такая честь после смерти тому самому человеку, которого держали в Сибири одиннадцать лет? На этот вопрос пришлось бы слишком много писать -- это очень сложная история, о которой не расскажешь в коротких словах. Когда увидимся -- поговорим. Прочти до моего приезда "Бедных людей" Достоевского, а потом, когда я приеду, то на каникулах прочитаешь еще кое-что...

Автограф. ЦНБ АН УССР. I. 48065. -- Часть письма, посвященная Шевченко, опубликована на украинском языке в сб. "Т. Г. Шевченко в епистолярii виддилу рукописiв". Киев, 1966, стр. 66.

Павел Игнатович Житецкий

Игнат Павлович Житецкий (1866--1929) -- его сын, впоследствии историк.

¹ "Коллегия Павла Галагана"

Узнав, что вы имеете в виду возвратить подписчикам на "Дневник" присланные ими деньги, спешу уведомить вас, чтобы вы не беспокоились высылать в г. Вязьму (Смоленской губернии) на имя учителя Бердникова. Предоставляю эти рубли в ваше распоряжение¹. Я имела удовольствие встречать вас в Москве, в семействе Ивановых, а незабвенного Федора Михайловича боготворила (о нем можно так выразиться) с пятнадцатилетнего возраста. Я лихорадочно ожидала появления его "Дневника", но увы! все кончено! А ведь он бы нам пояснил еще многое! Я так счастлива, что знала лично Федора Михайловича! Сколько у меня отрадных воспоминаний сохранилось об этом дивном человеке и гениальном писателе! <...>

Анна Григорьевна! Ради бога, вышлите мне его портрет и два номера последних "Дневника". Один за 1880 г. и последний. Живу в провинции, не могу ничего достать. Деньги тотчас же будут высланы по получении.

В настоящее время для меня большего счастия не было бы.

Автограф. ЛБ, ф. 93. II. 1. 86.

(рожд. Иванчина-Писарева) -- жена вяземского учителя, подруга племянниц Достоевского--Ивановых. По словам М. А. Ивановой, Достоевскому "нравилась подруга Софьи Александровны Ивановой, Мария Сергеевна Иванчина-Писарева, живая, бойкая девушка. Однажды, будучи в Москве у Ивановых, под пасху, Достоевский не пошел со всеми к заутрене, а остался дома. Дома же у Ивановых оставалась Мария Сергеевна. Когда Софья Александровна вернулась из церкви, подруга ей, смеясь, рассказала, что Достоевский ей сделал предложение. Ей, двадцатилетней девушке, было смешно слышать его от такого пожилого человека, каким был в ее глазах Достоевский. Она отказала ему и ответила шутливо стихами Пушкина:

Окаменелое годами,
Пылает сердце старика"

("Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников", т. I, стр. 370).

"Вечном муже" "в виде бойкой подружки Марьи Никитишны" изображена друг семьи -- М. С. Иванчина-Писарева -- "девушка лет двадцати двух, некрасивая, но веселая, бойкая, находчивая, всегда готовая поднять человека насмех" ("Воспоминания", стр. 129). Сам Достоевский характеризовал Марью Сергеевну как "удивительную шутиху" ("Письма", I, стр. 453). В ряде писем 1860-х годов он посылал ей привет.

¹ В связи с объявленным в печати намерением А. Г. Достоевской возвратить подписчикам "Дневника писателя" деньги за не вышедшие в свет номера, в редакции разных газет и ей лично был направлен ряд писем от почитателей покойного писателя, отказывавшихся от получения подписных сумм.

А. С. Суворин писал А. Г. Достоевской (в письме без даты): "Одна из подписчиц на "Дневник" просит меня сообщить вам, что она не желает получать деньги обратно, потому что последний нумер "Дневника" выше всякой денежной цены. "Если моя ничтожная лепта,-- продолжает она,-- может быть принята и употреблена на что-либо достойное памяти писателя и человека, пред которым я благоговею всю жизнь, то я останусь глубоко признательна". Адрес ее: Харьков <...>, Александра Матвеевна Погорелко" (Авт. ЛБ, ф. 93. II. 9. 37).

Н. Л. Озмидов писал А. Г. Достоевской из Залькова 8 февраля:

"... И я тоже отказываюсь от моих подписных денег на "Дневник" в пользу издания сочинений Федор Михайловича; но, бога ради, пришлите мне вышедший номер "Дневника" за январь 81 г. Я живу в деревне и только по газетам вижу, что "Дневник" за январь, как будто, вышел. Мне дорога каждая строчка Федора Михайловича, и вы меня очень огорчите, не выслав мне вышедшего "Дневника"" (Авт. ЛБ, ф. 93. II. 55).

... Извините меня в том, что, незнакомая, осмеливаюсь обратиться к вам с просьбой.

Муж мой покойный, бывший инженер, умер, не выслужив пенсиона и не оставив мне ничего, кроме двоих детей. Пять лет тому назад мне посоветовали обратиться к вашему ныне покойному мужу с просьбой о вспомоществовании; тогда, как это вам, вероятно, известно, муж ваш прислал мне пятьдесят рублей и велел мне, если я буду в крайности, опять к нему обратиться¹. не только не отказал мне в своей помощи, но, кроме того, прислал мне эти деньги при таком добром, отцовском письме, что я приняла эту милостыню не краснея, и вполне уверена, что, кроме вас и бога, никто о том не знает. Да будет вечная память тому, кто так великодушно умел утешать в нужде и горе!..

Автограф. ЛБ, ф. 93. II. 2. 89.

Сведениями о Леокадии Гислянаони мы не располагаем.

¹