Новикова О. А. - Достоевскому Ф. М., 29 июня-начало июля 1878 г.

29 июня--начало июля 1878 г. Москва

Д<ом> Новикова. Трубный
пер<еулок> близ Поварской

Ольга Алексеевна Новикова (урожд. Киреева; псевд. "О. К."; 1840--1925) -- сестра генерала А. А. Киреева, известная писательница-публицистка славянофильской ориентации, общественная деятельница, автор ряда книг о русско-английских отношениях и на богословские темы (на англ. яз.), жила преимущественно за границей; хозяйка великосветского салона в Лондоне, имевшего европейскую известность, -- места встреч многих знаменитостей политического, церковного и литературного мира; в числе ее знакомых н корреспондентов были: У. Гладстон, Т. Карлейль, А. Кайзерлинг, Б. Ауэрбах, М. Арнольд, Г. Бичер-Стоу, О. Уайльд, В. Рольстон, Н. А. Милютин, И. С. Аксаков, К. Ф. Головин, Д. А. Валуев, К. П. Победоносцев, M. H. Катков, Ф. И. Тютчев, К. Павлова. В. П. Боткин, П. Виардо, Я. П. Полонский, Л. Н. Толстой, И. С. Тургенев, И. А. Гончаров, Вл. С. Соловьев, К. Н. Леонтьев, Ф. М, Достоевский и мн. др.

Происходила из старинного дворянского рода. В Москве 1820--1830-х гг. шумной славой пользовалась мать Новиковой -- известная, красавица А. В. Алябьева, литературный салон которой в 1840--1860-х гг. становится своего рода идейным центром славянофилов, а сама хозяйка -- вдохновительницей движения. Отец Новиковой -- А. Н. Киреев, убежденный славянофил, близкий друг А. С. Хомякова и И. С. Аксакова. Восприемником всех троих детей Киреевых: Александра (1833--1910), Ольги и Николая (1841--1876) был Николай I. С детства ими вполне был усвоен не только славянофильский энтузиазм родителей, общительность, тяга к некоему значению в литературном мире, но и присущее ранним славянофилам англофильство. Замужество Ольги Алексеевны с полковником И. П. Новиковым (1860), впоследствии генералом, состоящим при вел. кн. Николае Николаевиче, братом писателя и дипломата Е. П. Новикова, приблизило ее к придворным сферам, дипломатическим кругам, миру искусства и литературы (подробную биографию Новиковой см,: Алексеев М. П., Левин Ю. Д. В лондонском салоне О. А. Новиковой. Рукопись, ИРЛИ. Л. 1--4). В 1866 г. Новикова познакомилась с И. А. Гончаровым, на которого произвела сильное впечатление: "Она очень умна, -- писал он Тургеневу 30 июня (12 июля) 1866 г., -- и тем непростительнее ей <...> это искание знаменитостей" (И. А. Гончаров и И. С. Тургенев. Пб., 1923. С. 50). Любопытные штрихи к облику Новиковой содержатся в письменных отзывах Тургенева, состоявшего с ней в дружеских отношениях. "Г-жа Новикова покинула Баден и свирепствует теперь в Эмсе", -- писал он B. П. Боткину 10 (22) августа 1866 г. (Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем: В 28 т. Письма. М.; Л., 1963. Т. 6. С. 95); "Толстая "восторженница" Новикова представляет малоразработанный и, в сущности, нелюбопытный тип <...>. Я, к сожалению, заметил, что у нас все любительницы литературы принадлежат к разряду рыл и мордемоний. Ты ей этого, однако, не говори, а, напротив, поддерживай священный жар", -- писал Тургенев Я. П. Полонскому 22 февраля (5 марта) 1868 г. (Там же. Т. 7. С. 72--73; ср. отзыв в письме к П. Виардо от 8 (20) июня 1868 г. -- Там же. С. 158). Н. А. Островская приводит слова Тургенева о Новиковой: "Теперь ни за что не поеду (в Мариенбад. -- С. И.), чтобы Новиковой не попасться. Вы не можете себе представить, что это за госпожа: она, если привяжется, способна в конец истерзать человека" (Тургеневский сборник. Пг., 1915. C. 106). Эту непреодолимую тягу к известным людям, постоянную озабоченность расширением круга своих литературных знакомств в некоторой степени объясняет запись, сделанная ею в известном рукописном альбоме О. А. Козловой: "Ничто так не полезно, как соприкосновение с людьми, моральное превосходство которых не вызывает ни малейшего сомнения" (Album de Madame Olga Kozlow. M., 1883. С. 135). Запись Достоевского в этом же альбоме (от 31 января 1873 г. -- 27, 119), скорее всего, была известна Новиковой.

Жизнь в Вене, Париже, Мариенбаде, Лондоне, влечение к выдающимся умам европейской политики, науки и искусства, поиски новых знакомств и интересных собеседников, обширная корреспонденция на трех языках по самым разнообразным вопросам церковной, общественной и культурной жизни -- все это давало Новиковой интенсивный интеллектуальный обмен, обогащение кругозора, ощущение, вероятно, собственной значимости. В первой половине 1870-х гг. эта активность приобретает особую направленность в связи с проблемой соединения англиканской и православной церквей. Владимир Соловьев, работавший тогда в Британском музее, становится частым посетителем ее гостиной, где его, "видимо, привлекали беседы и знакомства с членами англиканской иерархии" (Лукьянов С. М. О Вл. Соловьеве в его молодые годы: Материалы к биографии. М., 1990. Кн. 3, вып. 1. С. 141). Позже ее увлекла проблема англо-русского сближения, вызванная обострением отношений между двумя странами из-за столкновений политических интересов на Балканах и в Азии. Лондонский салон Новиковой с осени 1876 г. становится и центром, в котором группировались политические силы, сочувствующие славянскому освободительному движению, и возглавляемая У. Гладстоном оппозиция, ведущая ожесточенную дипломатическую и политическую борьбу против туркофильской политики кабинета Б. Дизраэли, Графа Биконсфильда, чей отзыв "депутат от России" ("M. P. for Russia"). учитывающий политическую позицию и деятельность Новиковой в этот период, стал едва ли не комплиментом ей (именно так назовет свою книгу ее биограф английский журналист B. Стэд: Депутат от России: Воспоминания и переписка Ольги Алексеевны Новиковой. СПб., 1909. Т. 1; Пг., 1915. Т. 1--2). Дружба Новиковой с премьер-министром Гладстоном во многом определила его славянские симпатии, позицию защитника балканских славян и обличителя турок. "Может быть, -- замечает П. Д. Боборыкин. -- этой представительнице русского охранительного патриотизма мы обязаны тем, что "великий старец" (Гладстон. -- C. И.) заинтересовался многими сторонами русской жизни и во внешней политике держал нашу руку больше, чем его предшественники" Воспоминания: В 2 т. М., 1965. Т. 2, С, 317). Популярность и политическая карьера Новиковой как сестры Николая Алексеевича Киреева, добровольца, зверски убитого 6 июля 1876 г. при штурме турецких укреплений, значительно возросли после этого события и, по собственному признанию, побудили ее взяться за перо и таким образом служить "славянскому делу", за которое погиб Н. А. Киреев. Достоевский, знавший Киреева лично, писал о нем в "Дневнике писателя" как о человеке, "положившем жизнь свою за народное дело", чья смерть стала "высочайшим самоотвержением в пользу ближнего" (23, 69; 25, 211). Именно с этим периодом связано начало ее дипломатической и публицистической деятельности.

Выступая в лондонских периодических изданиях со статьями по различным вопросам текущей политической жизни, трактуемым ею с славянофильско-патриотической позиции, Новикова, кроме того, выпустила ряд книг, объединенных общей мыслью защитить Россию от нападок английской прессы ("Is Russia wrong?" London, 1877. -- "Виновата ли Россия?"), оправдать "традиционную политику России" ("Friends or Foes?" London, 1878. -- "Друзья или враги?"), Познакомить англичан с Россией, ее государственностью, культурой и, в конечном счете, способствовать согласию между Россией и Англией ("Russia and England from 1876 to 1880: a protest and an appeal". London, 1880 -- "Россия и Англия между 1876 и 1880 годами: протест и призыв"; книга была посвящена памяти брата Н. Киреева и имела сенсационный успех) (см.: Алексеев М. П., Левин Ю. Д. В лондонском салоне О. А, Новиковой. Л. 24--35). Письма о России Новиковой печатались в газетах "Northern Echo", "Daily News", "Times", журналах "Comemporary Review", "Nineteenth Century" и мн. др. Одновременно она была корреспонденткой "Московских ведомостей" ("Письма из Англии"). Роль Новиковой как представительницы официальной России была неофициальной и вполне добровольной, тем не менее в деле англо-русского сближения уровень ее дипломатической деятельности оказался весьма высоким. (См. о ней сочувственный отзыв Е. В. Тарле в рецензии на книгу Стэда: Голос минувшего. 1915. No 10. С. 300--301).

Личное знакомство Новиковой и Достоевского состоялось, вероятнее всего, в Москве между 29 июня и 9 июля 1878 г. по возвращении писателя из Оптиной пустыни и до отъезда в Старую Руссу. В Полном собрании сочинений писателя на основании существующей дарственной надписи Достоевского на издании "Преступления и наказания" (СПб., 1867. Т. 1: "Многоуважаемой Ольге Алексеевне от преданнейшего ей автора" -- 30₂, 62) датой их знакомства назван конец 1860-х гг. (30₁, 434), однако, как отмечает составитель списка "Дарственных надписей...", книга не могла быть подарена по выходе в свет, так как все издание было отдано Достоевским "за векселя Працу, Базунову и Вейденштрауху" еще до отъезда за границу; версия, что книга принадлежала самой Новиковой и была надписана уже после их знакомства в 1878 г. (см.: 30₂, 101; Летопись... Т. 3. С. 364), кажется наиболее убедительной; в любом случае, в 1867, 1878 или 1879 гг. была надписана книга, их переписка и встречи начались в 1878 г. (впервые имя Новиковой Достоевский упоминает в письме к жене от 22 июня 1878 г. из Москвы: "Очень хочет и зовет меня Новикова" -- 30₁, 34), хотя не исключено, что какие-то незначительные салонные или редакционные встречи могли случаться и ранее.

В связи с Новиковой интересен эпизод, имеющий отношение к неизвестному ранее прижизненному некрологу Достоевского, 6 ноября 1875 г. в английском журнале "Athenaeum" появилась статья (без подписи), озаглавленная "Fedor Dosloevsky", начинавшаяся выражением сожаления по поводу его смерти: "Россия лишилась писателя, который около пятнадцати лет считался одним из самых замечательных ее романистов..." (No 2506. С. 608--609). 15 ноября 1875 г. Вильям Рольстон, сотрудник журнала, пишет Новиковой: ""Постоянный читатель" из Петербурга прислал письмо <...> и сообщил, что Достоевский не умер. Не знаете ли Вы случайно что-нибудь на этот счет?" (цит. по: Алексеев М. Н., Левин Ю. Д. Вильям Рольстон -- пропагандист русской литературы и фольклора. СПб., 1994. С. 164--165). Ответ Новиковой неизвестен, однако через несколько дней в том же журнале появилось опровержение за подписью "Постоянный русский читатель" (A Constant Reader in Russia), присланное якобы из Петербурга, в котором сообщалось, что Достоевский жив, относительно здоров и продолжает печатать свой новый роман "Подросток" (Там же. С. 165). Удалось установить, что автором этой курьезной некрологической статьи был неутомимый популяризатор русской литературы в Англии Рольстон, получивший эту информацию, вероятно, от Новиковой. Неизвестно, поведала ли она Достоевскому об этом при встрече, но ни он, ни Анна Григорьевна никогда не упоминали этот эпизод. (Любопытно, что в 1872 г. в Лондоне был опубликован некролог здравствующего тогда И. С. Тургенева, написанный Г. Ф. Чорли, см.: Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем. Письма. Т. 9. С. 213, 406). Попутно отметим, что еще в октябре, т. е. почти за месяц до появления некролога в Лондоне, вероятно, ходили слухи -- Вл. Соловьев в письме к матери от 14 (26) октября 1875 г. спрашивает: "Правда ли, что умерли Алексей Толстой и Достоевский?" (Лукьянов С. М. О Вл. Соловьеве... С. 119--120. А. К. Толстой умер 28 сентября (10 октября) 1875 г. -- С. И.).

Соловьевым в Оптину пустынь, откуда возвращается 28-го) и началом июля до 9-го, так как 11-го он уже в Старой Руссе (не исключено, что писатель выехал из Москвы 2 июля, как намеревался, и тогда эта встреча произошла между 29 июня и 1 июля, см.: Летопись... Т. 3. С. 278--280). К этому же времени следует отнести и первое письмо (без даты) Новиковой к Достоевскому (датировка, предложенная В. С. Нечаевой, -- "после 25 мая 1880" не подтверждается ни биографическими сведениями этого периода, ни содержанием самого письма, см.: Описание рукописей Ф. М. Достоевского. М., 1957. С. 439, а также аргументацию И. А. Битюговой: Летопись... Т. 3. С. 415). В начале марта 1879 г. Новикова приезжает в Петербург. Из их переписки в это время, в основном о предполагаемой встрече в Европейской гостинице, не очевидно, свиделись ли они до ее отъезда в Москву (15 марта). Скорее всего, встреча все-таки состоялась 14 марта в салоне С. А. Толстой (см. письмо от 13 марта). Зимой 1880 г. Достоевский (вместе с женой) встречался с Новиковой у Е. А. Штакеншнейдер иа любительской постановке "Каменного гостя" Пушкина. Среди гостей, по свидетельству А. Эйсснера, были: Вл. Соловьев, С. А. Толстая, О. А. Новикова "(друг английского премьера Гладстона) с огромным зеленым попугаем на шляпе" и др. (см.: Знамя. 1991. No 11. С. 167; Летопись... Т. 3. С. 386). В начале мая 1880 г. Достоевский (перед отъездом в Старую Руссу, а затем на пушкинские торжества) наметил в записной тетради "Pro Memoria" написать письмо "К Новиковой (?)" (27, 117). Неизвестно, было ли написано это письмо (см.: 27, 382. Летопись... Т. 3. С. 409). 24 мая 1880 г. Достоевский нанес визит Новиковой, "был встречен очень любезно" (30₁(Достоевский Ф. М., Достоевская А. Г. Переписка. М., 1976. С. 331; Летопись... Т. 3. С. 421). И наконец, та же Новикова поспособствовала публикации Пушкинской речи в "Московских ведомостях" -- не исключено, что именно она привезла текст речи на дачу M. H. Каткову переданный ей К. А. Иславиным днем 9 июня (см.: 26, 470; Волгин И. Л. панихиде "о новопреставленном Феодоре", заказанных Катковым (см.: Летопись... Т. 3. С. 558). "Не могу выразить, -- писала она Стэлу 14 февраля 1881 г., -- как я огорчена смертью Карлайля и Достоевского (Т. Карлейль умер 4 февраля. -- С. И.) <...> Нет в настоящее время человека в России, которого влияние было бы очевиднее и полезнее. Он был восторженным славянофилом <...> Достоевского обожала наша молодежь и е взрослые люди, в сердце которых была правда и благородство. Я потеряла в Достоевском друга" (Русская старина. 1933. No 11. С. 379--380). В некрологе "Несколько слов о Карлейле" Новикова почтила и Достоевского: "Достоевский покинул нас, когда талант его блистал полной силой, когда его неподкупное, бесстрашное слово всего более приносили плодов. Именно теперь Достоевский более всех имел возможность говорить авторитетно молодежи <...>, его главная сила заключалась r очевидной неподкупности, в искренности, в неспособности кривить и торговать душой, а молодежь только таким людям и верит безоглядно, только за такими и готова следовать: смерть Достоевского в настоящую минуту -- глубокое горе для всей России" (Русь. 1881. No 13. 7 февр. Ср. с дневниковой записью А. А. Киреева: Лит. наследство. М., 1973. Т. 86. С. 534). В 1880-х гг. в своем салоне Новикова, несомненно, пропагандировала Достоевского: Гладстон читает "Преступление и наказание" во французском переводе, вероятно, по ее же совету (см.: В лондонском салоне О. А. Новиковой. Л. 42); в октябре 1887 г. О. Уайльд пишет Новиковой: "Я надеюсь, что Вы не забыли своего обещания написать для меня небольшую статью о трех русских романистах, Тургеневе, Достоевском, Толстом, использовав личные воспоминания и описав некоторые их черты, какие придут Вам на ум. Сейчас все интересуются русскими романистами, но нет никого, кроме Вас, кто бы был лично знаком с Толстым или Достоевским -- Ваш рассказ о последнем я считаю чрезвычайно интересным" (Там же. Л. 40--41). Воспоминания Новиковой о Достоевском неизвестны. Сохранились два письма Достоевского к Новиковой (30₁, 56, 58--59) и ceмь. Новиковой к нему (РГБ, ИРЛИ). Письма публикуются по подлинникам: РГБ, ф. 93. II. 7. 2d (письма 2--7); ИРЛИ, No 29791 (1).

"В лондонском салоне О. А. Новиковой", не вошедшей в том: Русско-английские литературные связи: XVIII век--первая половина XIX века // Лит. наследство. М., 1982. Т. 91. Ссылки на эту работу см. в тексте биогр. справки. 

• Главная страница → Письма Достоевскому