"Один из Потугиных" -- Достоевсекому
11 марта 1878 г.
Милостивый государь, Федор Михайлович.
Напечатаны письма Пушкина. Идет толк об них. Одни говорят, что ничего в них нет, бранят даже. Я вовсе не о Маркове Евгении говорю: этот -- принцип... Нет, бранят люди, по-видимому шире смотрящие. А главное, что удивительно: не находят ничего в письмах Пушкина такие, которые от "Дневника" Вашего в восторге и со всем тем, что Вы говорите в "Дневнике", согласны. Вот это-то удивительно... Другие -- еще не знаю, много ли их -- в восторге от этих писем. Я про себя скажу. Я только по письмам узнал Пушкина. Какая это симпатичная была личность и какая гениальная личность! А главное -- "тут русский дух, тут Русью пахнет"... Ну и проч. и проч. Федор Михайлович, Вам ведь они верят! Скажите хоть слова два об этих письмах где-нибудь в газете. И поверьте, станут читать их. А то ведь теперь какой-нибудь Марков обругал, ему поверили -- и тоже бранят, а читать не читают. Вы же если скажете -- это заставит их прочитать, и может быть, просветлеет их глаз... Положим, "что на иной глаз поэма, то на другой -- куча", но все-таки, ... может, переменят "кучу" на "поэму". Я ведь вон в первый раз когда был на "Жизни за царя", то -- куча, куча и куча. А теперь, когда 30--40 раз сходил на эту оперу, -- такая "поэма", лучше которой ничего в России и нет. Что я в России? -- Во всем мире... Так, может быть, и те... переменят взгляд и увидят в этой теперь по-ихнему куче поэму. А сейчас на их взгляд письма Пушкина -- куча... А какой язык!? Ваш язык -- тень этого языка: только, однако, у Вас одних и видишь этот отблеск языка Пушкина. Из всех писателей Вы только (по языку) подходите к Пушкину... Ах, какая высокая личность, какая милая! Добродушие какое, юмор этот... ну, просто, сказал бы -- прелесть, да это слово сюда пойдет... Неужели Вы не скажете? Только ведь слова два, не больше. Указать только, что вот-де шедевр, из шедевров шедевр... Считали, да и теперь еще есть, которые считают Пушкина -- салонным поэтом, прихвостнем большого света, двора и т. д. ... Где же? Этого вовсе нет, так как положительно из писем его этого ничего не видно. Да и не такой он был человек, чтобы быть у кого-нибудь или где-нибудь прихвостнем!.. Если же вращался он в том кругу, так они хоть немножечко бы подумали и поглядели... Да ведь я же не умею ничего сказать: я только чувствую. А на чувствованьях одних далеко, как говорится, не уедешь... Поэтому смолкаю и прошу Вас извинить меня за это беспорядочное письмо к Вам, и вместе -- принять уверение в моем почтительном и искреннем к Вам уважении и преданности.
Один из Потугиных -- в вербальном значении этого слова.
Примечания:
Печатается по подлиннику: ИРЛИ, ф. 100, No 29937.
реального существования и в 1870-е годы основы для позитивных связей между Тургеневым и Достоевским.
В письме "Одного из Потугиных" речь идет о письмах Пушкина к жене, опубликованных в журнале "Вестник Европы" (1878, No 1, 3). "Один из Потугиных" не упоминает о Тургеневе, но как он, так и Достоевский, конечно, звали, что письма Пушкина опубликовал и "Вестнике Европы" именно Тургенев. Отклики критики на письма Пушкина были по преимуществу отрицательными, причем особенной резкостью отличались статья Е. Л. Маркова, напечатанная в газете "Голос" (1878, 9 февраля, No 40), и две статьи В. П. Буренина, напечатанные в газете "Новое время" (1878, 13 января, No 674; 10 марта, No 729). Имея в виду этих критиков, а такие определенную часть читающей публики, выказавшей предвзятое отношение к Пушкину, "Один из Потугиных", т. е. очевидный западник, взывает к Достоевскому, неоднократно с яростью нападавшему на западников: "Федор Михайлович, Вам ведь они верят! Скажите хоть слова два об этих письмах где-нибудь в газете". Такое воззвание о помощи было бы невозможно, если бы Достоевский не зарекомендовал себя на страницах "Дневника писателя" страстным поклонником Пушкина и апологетом русского языка. Но западники потугинского склада уловили и оценили ио достоинству также тургеневскую интонацию в этой апологии (см.: Батюто А. И. Достоевский и Тургенев в 1860--1870-е годы. -- Русская литература, 1979, No 1, с. 58--61). Это-то обстоятельство и дало одному из них "право" обратиться с просьбой о содействии прежде всего к Достоевскому.
Видное место в письме "Одного из Потугиных" занимает восторженная оценка оперы М. И. Глинки "Иван Сусанин" (первоначальное название -- "Жизнь за царя"). И эта часть письма имеет прямое отношение к проблеме Достоевский -- Тургенев. Суждения "Одного из Потугиных" о музыке Глинки крайне любопытны в том смысле, что они похожи на покаяние. Он как бы испрашивает у Достоевского прощение за достаточно пренебрежительное мнение о Глинке как создателе русской национальной оперы, высказанное некогда в "Дыме" его собратом Созонтом Ивановичем Потугиным и разделявшееся чуть ли не до самого последнего времени и им, "одним из Потугиных".
"Я только по письмам узнал Пушкина, -- пишет Достоевскому "Один из Потугиных". -- Какая это симпатичная была личность и какая гениальная личность! А главное -- "тут русский дух, тут Русью пахнет"...". Нельзя не отметить и в этой характеристике созвучной Достоевскому тургеневской интонации. В сопровождающем "Новые письма А. С. Пушкина" предисловии "От издателя" Тургенев писал: "Несмотря на свое французское воспитание, Пушкин был не только самым талантливым, но и самым русским человеком своего времени; и уже с одной этой точки зрения его письма достойны внимания каждого образованного русского человека; для историка литературы они -- сущий клад: нравы, самый быт известной эпохи отразились в них хотя быстрыми, но яркими чертами" (Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем. Соч., т. XV. М. --Л., 1968, с. 114). Тургеневское определение: "Пушкин был <...> самым русским человеком своего времени" -- гармонировало, в свою очередь, с восторженным восклицанием Достоевского еще в 1863 г.: "А уж Пушкин ли не русский был человек!" (5, 51).
Ответ Достоевского на письмо "Одного из Потугиных" неизвестен. Не исключено, что Достоевский попросту пренебрег своим корреспондентом, подписавшим свое письмо столь вызывающе. Вместе с тем не исключается другой, более вероятный ход событий.
Достоевский не мог ответить "одному из Потугиных", так как тот не указал ни своего адреса, ни настоящей фамилии. "Дневник писателя" же к этому времени прекратил свое существование почти навсегда. Выступление Достоевского в какой-нибудь газете тоже исключалось, так как в это время он уже всецело был поглощен работой над последним своим романом.
В такой ситуации приходилось, по-видимому, довольствоваться сознанием, что тургеневское предисловие "От издателя", предварявшее публикацию писем Пушкина, -- вполне достаточная рекомендация этих писем для тех читателей, которые способны понимать и любить великого русского поэта.
"Одним из Потугиных в вербальном значении этого слова". Что этим он хотел сказать? Слово "вербальный" (лат. verbalis) значит "устный", "словесный"; вербальная же нота -- письменное сообщение, делаемое дипломатическим агентом в третьем лице без подписи и приравниваемое к устному заявлению. На такую ноту похоже комментируемое письмо к Достоевскому, написанное как бы "дипломатическим агентом" западнической партии, пожелавшим скрыть свою подлинную фамилию.
Однако из "ноты" видно, что "Один из Потугиных" не хотел ограничиться только изложением своего мнения. Он рассчитывал на содействие, просил о нем. Эта позиция "Одного из Потугиных" становится вполне очевидной в свете объяснения понятия "вербальный договор". В "Новом энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона (т. X) читаем: "Вербальный договор (Contractais verbalis) -- термин римского права, обозначающий договор, юридическая сила которого обусловливается исключительно особою словесною формою путем вопроса и ответа". чтобы можно было говорить о возможности согласия между двумя писателями по всем вопросам общественно-политической и литературной жизни. Речь шла только об одном вопросе. И ожидался только один ответ на него. Но как вопросу этому (вопросу, в сущности, о русском литературном языке), так и ответу на него придавалось исключительное значение.
Объективно характер постановки вопроса о языке в романе "Дым" и в "Дневнике писателя" свидетельствовал о потенциальной возможности примирения Достоевского с Тургеневым. Письмо "Одного из Потугиных" документально подтверждает правомерность такого заключения.