А. Е. Врангель--Достоевскому
29 сентября 1859 г. Петербург
Пишу, друг мой бесценный, Вам только несколько строчек, так мало времени и так много дела; простите, что сейчас не отвечал, надо бы дни на два уехать по делу за город, увидеть Вашего брата, узнать, где и что Тотлебен, и прочее.1 Приехать в Тверь сейчас невозможно, сегодня ожидаю из Парижа отца2 с сестрами, должен ему сдать кучу его дел и четыре имения, а это не шутка, в конце же этой недели еду на 14 дней с ним по имениям. Итак, увидимся не ранее трех недель. Тотлебен здесь, очень болен, но все-таки пришлите письмо ему на мое имя,3 все, что возможно, будет сделано, я даже уверен в полном успехе. Пока я не еду, а, кажется, остаюсь зиму здесь, следовательно, будет времени поболтать и вспомнить прошедшее, грустное и приятное. Мы с X... сошлись, холодная дружба, по крайней мере с моей стороны, хотя она, кажется, и не прочь начать прошедшее -- может быть и ошибаюсь.4 Боб переведен сюда, но теперь уехал на три месяца в Сибирь,5 Как был я рад узнать, что Вы в Твери. Со времени нашей разлуки у меня не было такого друга, как Вы, да и не с кем было отвести сердца -- это моя вечная болезнь, которая сильно меня мучит. Сошелся я с одною прекрасною женщиною, ангелом, но муж ее ревнует, мучит ее и меня, и даже нам по позволено душа в душу болтать на балах. С отцом дела мои лучше, особенно важны для меня эти дни, что он скажет: я один выиграл и спас ему 150 т<ысяч> р<ублей> с<еребром> -- даст ли он мне хоть несколько сот, чтобы устроиться в Питере.
Как Ваше здоровье, что Марья Дмитриевна, Ваня6 ... Боже мой, сколько нам надо переговорить и вспомнить; очень, очень кланяюсь Марье Дмитриевне.
Quant à moi, je suis resté le même, tantôt triste a battu, silencieux, tantôt rieure et gaie comme un polisson de deux ans. Chez moi tant dépend d'un rien, d'un ciel gris, d'une mouche qui bourdonne, d'une parole lancée au hazard -- tellement je suis nerveux. Je me sents malade, aigrie et vieux ou plutôt blaize ce qui est pire.7
Сожалею, что не могу Вас принять, когда Вы приедете в Питер, к себе -- у меня, душа моя, за душою нет даже своей кровати! Все на биваках и у добрых людей -- когда-то наконец и я пристроюсь и успокоюсь. Прощайте -- до свидания, обнимаю Вас всех, Ваш друг
Александр Врангель.
Буду скоро писать.
Примечания:
1 См. письмо Достоевского к Врангелю от 22 сентября 1859 г. (П., I, 253).
2 Врангель Егор Петрович, барон, генерал-лейтенант, в 1856--1865 гг. попечитель Виленского учебного округа. В молодости был дружен со многими из декабристов (см. об этом: Врангель, с. 191).
3 См. письмо Достоевского к Э. И. Тотлебену от 4 октября 1859 г. (П., I, 259--260).
4 См. письмо 1, примеч. 7.
5 Боб -- семипалатинский знакомый Достоевского и Врангеля. См. упоминание о нем в письме Достоевского к Врангелю из Семипалатинска от 9 марта 1857 г. (П., I, 218).
6 Врангель ошибочно называет Ваней сына Марии Дмитриевны Пашу.
7 брошенного слова -- так я нервен. Я чувствую себя больным, озлобленным и старым, или же пресыщенным, что еще хуже (франц.).