• Наши партнеры:
    Grundfos hydro mx: комплектные насосные установки grundfos hydro vito-group.ru.
  • Другие редакции и незаконченные произведения.
    План для рассказа (В "зарю")

    План для рассказа (В «зарю»)

    Рассказ вроде пушкинского (краткий и без объяснений, психологически откровенный и простодушный).

    Умирает богатая Барыня. У ней Воспитанница (в институте). Потом подле Барыни. У Воспитанницы темное семейство, мать пьет, так что при жизни Барыни ей велено чуждаться. Ей обещаны в таком случае 20 000 или в приданое, или по завещанию. Но старуха умирает, не сделав завещания, и 20 000 лопнули. Оказывается законным наследником старший Племянник, о котором и не слыхивала прежде она и о котором покойная Барыня относилась как о бесчестившем род. Но ему досталось. В доме остались старые старухи, родственницы-дамы (одна из них держит сторону Племянника, ибо ближе к нему сродни и рада за него. Она приживалка и добродушно заважничала над другими приживалками. Он же ее потом первую и погнал и взял в тиски). Старухи и тетка уговаривают Воспитанницу не возвращаться покамест в семейство, а подождать приезда наследника (может-де, он и спечалуется и ее (20000). Всего более уговаривает старуха, родственница Племянника, расхваливая его, другие же не расхваливают, а, напротив, качают головами и боятся его прибытия: много уж слишком об нем дурных слухов идет. NB. Странно то, что в этих дурных слухах нет ничего определенного. Чем именно дурен? Скупец, мститель, ростовщик, и вдруг слухи совсем противные. В гусарах бывши, имение прокутил и проч. Слух о трусовстве.

    Впрочем, Воспитаннице оставаться в дому довольно прилично: она ходит за одной сильно прихворнувшей старой теткой-приживалкой. (NB, NB. Отец у ней человек, приживальщик за границей. Дуров).

    Но является и он: странный, озирающийся, подозрительный, смотрящий на ночь за шкапами и за постелями (трус), недоверчивый, язвительный. Язвительно и недоверчиво принимает наследство, считает. Огорошил старуху родственницу, сдававшую ему дом, и взял в ключницы другую, бойкую, задорную и ему с виду противуречившую (но льстивую). Родственница оттого стала больна. Задорная насплетничала ему на Воспитанницу и что та ожидает «А вот мы посмотрим; теперь еще некогда». Он, впрочем, ее видел мельком; она его поразила. Отнесся двусмысленно, подозрительно и с насмешкой. Но оставил объяснение и знакомство (что именно оставил? не определил; какое-то как будто решение судьбы Воспитанницы, так что старухи удивляются). Дело — в бесконечности долгов, документов и заемных писем. Покойная Барыня все прощала (кстати: любила замуж), но сохраняла документы. Наследник решает преследовать, горячо, горько и язвительно обращается с умоляющими кредиторами, посещает их семейства (дома бука, неразговорчив, боится, когда кто к нему входит нечаянно, отделал сарказмами доктора, — иногда вдруг очень остроумен. Встреча с калекой (?), девочкой 12 лет швейцара. Враждебность отношений к девочке). Несколько возмутительных сцен недоверия, жадности и жестокосердия к кредиторам. Воспитанница замечает, что в нем как бы о<с>корблено тщеславие. Однажды только в антрактах послал за ней и попросил спеть (и то по поводу оценки дорогого фортепиано, купленного для Воспитанницы). Несколько колких слов его по поводу покупки и легкий, короткий, остроумно-язвительный и загадочный разговор с Воспитанницей.

    Между тем он вдруг идет в дом Воспитанницы и знакомится (или эстетик Дуров, или артиллерийск<ий> полковник, или полная гадость с эстетиком). Призывает наконец Воспитанницу вечером. Разговор с его стороны недоверчивый, даже обидный и о 20 000-х. Но поражен явно неподклонностию с ее стороны, нельстивостию, хотя и робостию, мало-помалу вдруг доверяется.

    тип. Главная черта — мизантроп, но с подпольем. Это сущность, но главная черта: потребность довериться, выглядывающая из страшной мизантропии и из-за враждебной оскорбительной недоверчивости. (NB. Он наивен и угловат, резок от какого-то намеренного распущения, но, странно, когда надо — чрезвычайно развязен и светский (гусар), так что даже весь переменяется. Но это только минуты). Эта потребность — судорожна и нетерпелива, так что он с страшною наивностью (горькою, сожаления достойною, даже трогательною наивностью) бросается вдруг на людей и, разумеется, получает щелчки, но, получив щелчок раз, не прощает, ничего не забывает, страдает, обращает в трагедию.

    Она его мало-помалу пленяет, доверяет (и вдруг опять отпор, мизантропическая злоба и насмешки), но наконец почти совсем прояснел. Обещает 20 000 (но осторожно, скуп) и говорит: «Будет, будет и на нашей улице праздник».

    Но наконец прояснел; эпизоды: прогулка в одиночку, испугался и заподозрил ребенка (эпизод, ее удививший), боится, чтоб его не отравили.

    Она с ним робка, он ее поразил трагичностью своих приемов, но возбудил симпатию, прогулки (сон Обломова, полная доверчивость). Она доверяется, ободряется и говорит ему о должниках, чтоб их защитить.

    К удивлению узнает, что он многим кредиторам простил, многих облагодетельствовал, но «вот как они со мною поступили».

    Сцена любви между ними, и вдруг недоверчивость.

    Он даже подслушивает.

    Прежние проченные ей женихи. Чиновник солидный (его испытывает), Молодой человек.

    Молодого человека ревнует. Между ними почти разрыв.

    Мимоходом. Тут множество эпизодов с семействами кредиторов и с ее семейством, эстетик, брат).

    (Являются разные лица из его прежней жизни, гости к нему, один Граф, он ревнует ее. И наивен в подозрениях и благородно горд — все вместе).

    — и не может высказаться, чтоб быть понятным и любимым, не понимает этого и страдает.

    Слишком грубо смотрит на мир, потому что требует от него чрезвычайной чистоты и не прощает ничего.

    Христианин, но нетерпим христиански.

    «Я все прощаю, но оставьте меня в покое, я в подполье».

    Наконец он ее надорвал, ей тяжело, между ними слезы и проч.

    NB. Он совершенно влюблен, и как бы решено жениться, но ни разу он не был настолько доверчив, чтоб сделать предложение.

    На нее наговаривают даже ее родные, и он так подл, что слушает, идет исследовать разные фантастичные эпизоды, верит ужасным подлостям и глубоко страдает за свою подлость, когда видит, что вздор.

    Но насколько подозрителен, настолько и доверчив.

    Кается во грехах. «Грешен, многогрешен». Ей рассказывает. Раз она заговорила о трусости (о пощечине), он заподозрил и замолк — и затем страдание, мрак и холодность.

    Является вдруг в Москву, знатный дом — барыня, друг (но не родня) покойной Барыне (мать крестная Воспитаннице).

    Дела у них с ним. Требуют Воспитанницу; та с радостью пошла к ним. (Варя с отцом).

    Новый для нее мир, балы, светскость.

    Он является (прежде у него о высшем обществе часто юмор) в общество во фраке, его страдания.

    Эпизод с пощечиной. Он переносит пощечину (или перенес еще прежде).

    Она влюбляется в Графа, или только так. С ней делают у барыни светской подлость ужасную.

    Он за нее заступился, получил плюху, стрелялся, но не стрелял (сам был вызван).

    Но девушка ушла в семейство. Его отвергла, не вынесла, хотя бесконечно любит (или он не может простить, а она знает, что он не может простить).

    NB. (Можно так: что когда она его оставила и перешла к светской барыне, он к хромой девчонке, чтоб любить, вышла история, ему глубокий щелчок. Вообще ему со всех сторон щелчки).

    (Может быть, застрелился).

    (Можно так, что хромоногая не выдержала в ненависти, ревности (тщеславной и эгоистической), что он все еще любит ее и хочет возвратить, и бежала от него из дому. Ночью преследование по улицам. Мертвая девочка, из злобы сама себя довела до смерти. Искалеченная от избитости).

    Nb

    NB. Или милый тип à la O-ff

    Nb

    Когда у них были радостные и спознававшиеся минуты, он ей рассказывает удивительно веселые и милые истории, где он герой, комизм и двойственность (Марья Степановна).

    NB) Есть одна Княжна (великосветская кокетка), которая еще прежде

    Княжна приехала с знатным домом. Она оскорбляет Воспитанницу. Он за нее заступается; ему дают пощечину. Дуэль. И, однако, Воспитанницу все-таки изобличают с любовником.

    NB. Или так: она им пленилась, и характером и даже состраданием. Молодому человеку отказывает. Того берет под покровительство Княжна. Молодой человек на нее же клевещет. Между тем Княжна заставляет-таки <олодой> ч<еловек>; клеветавший на нее, топится. Тот в отчаянии; но один из домашних, брат, уговаривает его повенчаться увозом. Венчаются. Он в восторге, что теперь можно не бояться Княжны.

    Как только умерла Барыня, к Воспитаннице, ждущей наследства с приживалками, мимоходом и совершенно нечаянно заезжает брат, пьяный гусар. Считает деньги, мало. Она выносит ему последние свои 150 р. Тот вытаращил глаза: «Правда? Правда? Даешь? Ну жди ж теперь, отплачу!»

    И отплачивает потом тем, что, во-1-х, у него в секундантах и заставляет его драться,

    — сначала говорит ей: есть во что, а потом заставляет его жениться увозом.

    Примечания:

    Датируется с большой вероятностью февралем — первой половиной марта 1869 г. Возникновение же замысла должно быть отнесено, по свидетельству Достоевского, к 1864 г.

    После завершения в последних числах января 1869 г. романа «Идиот» Достоевский через H. H. Страхова вступил в переписку с редакцией журнала «Заря», который в конце 1868 г он обещал поддержать своим участием. Переписка эта заключает в себе некоторые противоречия: в письме к Страхову от 26 февраля (10 марта) 1869 г. писатель сообщал, что он собирается доставить в «Зарю» к сентябрю «повесть, т. е. роман», «величиною в «Бедных людей» или в 10 печатных листов», и просил редактора журнала В. В. Кашпирева выслать ему во Флоренцию аванс (XXIX, кн. 1, 20—21). Когда же Страхов написал, что Кашпирев в денежном отношении «в настоящую минуту <...> ничего сделать не может» и предлагает рассрочить уплату, у Достоевского возникла новая идея. 18 (30) марта 1869 г. он писал Страхову, что «вместо прежних » может выслать «Заре» «один рассказ, весьма небольшой, листа в 2 печатных, может быть несколько более (в «Заре», может быть, займет листа 3 или даже 3 1/2)». «Этот рассказ,— продолжал Достоевский в том же письме,— я еще думал написать четыре года назад в год смерти брата, в ответ на слова Ап. Григорьева, похвалившего мои «Записки из подполья» и сказавшего мне тогда «ты в этом роде и пиши». Но это не «Записки из подполья»; это совершенно другое по форме, хотя сущность — та же, моя всегдашняя сущность, если только Вы, Николай Николаевич, признаете и во мне как у писателя некоторую свою, особую сущность. Этот рассказ я могу написать очень скоро,— так как нет ни одной строчки и ни единого слова, не ясного для меня в этом рассказе. При том же много уже и записано (хотя еще ничего не написано). Этот рассказ я могу кончить и выслать в редакцию гораздо раньше первого сентября (хотя, впрочем, думаю, вам раньше и не надо; не в летних же месяцах будете вы меня печатать!). Одним словом, я могу его выслать даже через два месяца» (XXIX, кн. 1, 32). Меньше чем через месяц Достоевский снова пишет Страхову, что решил сесть как можно скорее за роман на будущий год для «Русского вестника», повести в 10—12 печатных листов писать не будет, а что касается «Зари», то ей он может предложить небольшой рассказ в 2—3 печатных листа («Вечный муж»).

    Подтверждением того, что «План для рассказа (в «Зарю»)» к середине марта 1869 г был письменно зафиксирован, служит признание Достоевского в письме от 18 (30) марта 1869 г. о том, что «много уже и ». Что касается «Вечного мужа», то в августовских письмах 1869 г. к А. Н. Майкову и С. А. Ивановой Достоевский сообщал, что повесть для «Зари» он писать не начинал (XXIX, кн. 1, 51 — 58).

    В приведенном выше письме к Страхову Достоевский вспоминал, что замысел рассказа явился «в ответ» на отзыв А. А. Григорьева о «Записках из подполья». Но, как писатель тут же подчеркивал, он задумал произведение, отличающееся от «Записок» по форме. С этими словами перекликается в плане характеристика племянника умершей Барыни: «Вообще это тип Главная черта — мизантроп, но с подпольем. Это сущность, но главная черта, потребность довериться, выглядывающая из страшной мизантропии и из-за враждебной оскорбительной недоверчивости». Изображение ухода героя в «подполье», мучающего его сознания одиночества и одновременно тяготения его к людям, борьбы в его душе взаимоисключающих чувств — все эти мотивы определились в «Записках из подполья». Но теперь Достоевский стремится вставить характер героя в рамки «краткого» рассказа, «вроде пушкинского», дать его в действии, «без объяснений», тон повествования выдержать «откровенный и простодушный», вероятно, по образцу пушкинских же «Повестей Белкина». Возможно, что «пушкинские» ассоциации, которые вызывал у Достоевского задуманный рассказ, в какой-то мере поддерживались образом героини, положение которой как «воспитанницы» «богатой барыни» сближало ее с Лизой из «Пиковой дамы».

    Ряд образов и ситуаций данного плана (герой — Племянник, о котором до конца не известно, кто он — «милый тип à la О—ff или убийца серьезный из подполья»; доверительные взаимоотношения его с Воспитанницей; положение его между Воспитанницей и Княжной; любовная история с хроменькой девочкой, которая «из злобы сама себя довела до смерти», а он, «может быть, застрелился»; наконец, переходящие из одного замысла этого времени в другой мотивы пощечины без ответа и дуэли без выстрела) получили в дальнейшем оригинальное претворение в других, позднейших набросках, в подготовительных материалах к роману «Бесы» («Зависть») и в самом этом романе.

    С. 303. Дуров —1869) — поэт, петрашевец. Вместе с Достоевским отбывал каторгу в омской крепости. Последние годы жил в семье своего друга (также бывшего петрашевца) романиста и драматурга А. И. Пальма. Неприязненными отношениями между Достоевским и Дуровым обусловлена ироническая характеристика его в плане рассказа в «Зарю» как «приживальщика» и «эстетика».

    С. 305. ... милый тип à la О— ff— Имеется в виду, очевидно, Н. П. Огарев, с которым писатель сблизился в Женеве в 1867—1868 гг.