Поиск по творчеству и критике
Cлово "CHER"

Часть текста: что барина "описали". Я сначала ничего не мог понять; добился только, что "описали" чиновники, пришли, и взяли бумаги, а солдат завязал в узел и "отвез в тачке". Известие было дикое. Я тотчас же поспешил к Степану Трофимовичу. Я застал его в состоянии удивительном: расстроенного и в большом волнении, но в то же время с несомненно торжествующим видом. На столе, среди комнаты, кипел самовар и стоял налитый, но не тронутый и забытый стакан чаю. Степан Трофимович слонялся около стола и заходил во все углы комнаты, не давая себе отчета в своих движениях. Он был в своей обыкновенной красной фуфайке, но, увидев меня, поспешил надеть свой жилет и сюртук, чего прежде никогда не делал, когда кто из близких заставал его в этой фуфайке. Он тотчас же и горячо схватил меня за руку. - Enfin un ami! (Он вздохнул полною грудью.) Cher, я к вам к одному послал, и никто ничего не знает. Надо велеть Настасье запереть двери и не впускать никого, кроме, разумеется, тех... Vous comprenez? Он с беспокойством смотрел на меня, как бы ожидая ответа. Разумеется, я бросился расспрашивать, и кое-как из несвязной речи, с перерывами и ненужными вставками, узнал, что в семь часов утра к нему "вдруг" пришел губернский чиновник... - Pardon, j'ai oubliй son nom. Il n'est pas du pays, но, кажется, ...

2. Dostoevsky. The Possessed (English. Бесы). Part II. Chapter IX. A raid at Stefan Trofimovitch's

Входимость: 12. Размер: 24кб.

Часть текста: story. I hurried at once to Stepan Trofimovitch. I found him in a surprising condition: upset and in great agitation, but at the same time unmistakably triumphant. On the table in the middle of the room the samovar was boiling, and there was a glass of tea poured out but untouched and forgotten. Stepan Trofimovitch was wandering round the table and peeping into every corner of the room, unconscious of what he was doing. He was wearing his usual red knitted jacket, but seeing me, he hurriedly put on his coat and waistcoat—a thing he had never done before when any of his intimate friends found him in his jacket. He took me warmly by the hand at once. “ Enfin un ami!” (He heaved a deep sigh.) “ Cher, I've sent to you only, and no one knows anything. We must give Nastasya orders to lock the doors and not admit anyone, except, of course them. . . . Vous comprenez?" He looked at me uneasily, as though expecting a reply. I made haste, of course, to question him, and from his disconnected and broken sentences, full of unnecessary parentheses, I succeeded in learning that at seven o'clock that morning an official of the province had 'all of a sudden' called on him. “ Pardon, j'ai oublie son nom, Il n'est pas du pays, but I think he came to the town with Lembke, quelque chose de bete et d'Allemand dans la physionomie. Il s'appelle Bosenthal.” “Wasn't it Blum?” “Yes, that was his name. Vous le connaissez? Quelque chose d'Maite et de tres content dans la figure,...

3. Dostoevsky. A Raw Youth (English. Подросток). Part I. Chapter II

Входимость: 11. Размер: 52кб.

Часть текста: my primary objects; and so in silence I accepted the job for the time, maintaining my dignity by silence. I must explain from the very first that this Prince Sokolsky, a wealthy man and a privy councillor, was no relation at all of the Moscow princes of that name (who had been poor and insignificant for several generations past) with whom Versilov was contesting his lawsuit. It was only that they had the same name. Yet the old prince took a great interest in them, and was particularly fond of one of them who was, so to speak, the head of the family--a young officer. Versilov had till recently had an immense influence in this old man's affairs and had been his friend, a strange sort of friend, for the poor old prince, as I detected, was awfully afraid of him, not only at the time when I arrived on the scene, but had apparently been always afraid of him all through their friendship. They had not seen each other for a long time, however. The dishonourable conduct of which Versilov was accused concerned the old prince's family. But Tatyana Pavlovna had intervened and it was through her that I was placed in attendance on the old prince, who wanted a "young man" in his study. At the same time it appeared that he was very anxious to do something to please Versilov, to make, so to speak, the first advance to him, and Versilov ALLOWED it. The old man had made the arrangement in the absence of his daughter, the widow of a general, who would certainly not have permitted him to take this step. Of this later, but I may remark that the strangeness of his relations with Versilov impressed me in the latter's favour. It occurred to the imagination that if the head of the injured family still cherished a respect for Versilov, the rumours of Versilov's scoundrelly behaviour must be absurd, or at least exaggerated, and might have more than one explanation. It was partly this circumstance which kept me from...

4. Dostoevsky. El adolecente (Spanish. Подросток). Primera parte. Capítulo II

Входимость: 11. Размер: 61кб.

Часть текста: sobre aquella colocación, se me había entregado simplemente, por las buenas, a mi patrón, creo, el primer día de mi llegada. Era demasiado grosero, y casi me vi obligado a protestar. El sitio estába en casa del viejo príncipe Sokolski. Pero protestar inmediatamente habría sido romper de golpe con ellos, lo que no me asustaba en lo más mínimo, pero era contrario a mis objetivos esenciales. Así, pues, acepté la colocación, esperando, sin decir palabra; defender mi dignidad con mi silencio. Diré ahora mismo que este príncipe Sokolski, rico y consejero privado (12), no era en forma alguna pariente de los príncipes Sokolski de Moscú (miserables desde hacía varias generaciones) con los que Versilov estaba enfrentado en aquel proceso. Lo único que tenían de semejante era el apellido. Sin embargo, el viejo príncipe se interesaba mucho por ellos y quería de uná manera muy especial a uno de ellos, el jefe por así decirlo de la familia, un oficial joven. Versilov, hasta hacía poco, había tenido una influencia inmensa en los asuntos de aquel viejo y era su amigo, un amigo muy singular, puesto que aquel pobre príncipe, según he podido darme cuenta, le tenía un miedo terrible, no solamente en la época que entré a su servicio, sino también, creo, en todo el tiempo que duró aquella amistad. Por lo demás, desde hacía tiempo, ya no se veían; el acto deshonroso del que se acusaba a Versilov afectaba directamente a la familia del príncipe; pero Tatiana Pavlovna se encontró alií muy a propósito y por intermedio de ella fui colocado en casa del viejo, que quería tener a su...

5. Подросток (часть 1, глава 2)

Входимость: 11. Размер: 44кб.

Часть текста: защитив мое достоинство. Поясню с самого начала, что этот князь Сокольский, богач и тайный советник, нисколько не состоял в родстве с теми московскими князьями Сокольскими (ничтожными бедняками уже несколько поколений сряду), с которыми Версилов вел свою тяжбу. Они были только однофамильцы. Тем не менее старый князь очень ими интересовался и особенно любил одного из этих князей, так сказать их старшего в роде - одного молодого офицера. Версилов еще недавно имел огромное влияние на дела этого старика и был его другом, странным другом, потому что этот бедный князь, как я заметил, ужасно боялся его, не только в то время, как я поступил, но, кажется, и всегда во всю дружбу. Впрочем, они уже давно не видались; бесчестный поступок, в котором обвиняли Версилова, касался именно семейства князя; но подвернулась Татьяна Павловна, и чрез ее-то посредство я и помещен был к старику, который желал "молодого человека" к себе в кабинет. При этом оказалось, что ему ужасно желалось тоже сделать угодное Версилову, так сказать первый шаг к нему, а Версилов позволил. Распорядился же старый князь в отсутствие своей дочери, вдовы-генеральши, которая наверно бы ему не позволила этого шагу. Об этом после, но замечу, что эта-то странность отношений к Версилову и поразила меня в его пользу. Представлялось соображению, что если глава оскорбленной семьи все еще продолжает питать уважение к Версилову, то,...

6. Dostoevsky. A Raw Youth (English. Подросток). Part III. Chapter XI

Входимость: 8. Размер: 45кб.

Часть текста: of life established once and for ever. Lambert quickly realised, however, that something had happened, and was delighted that I had come to him at last, and that I was IN HIS CLUTCHES. He had been thinking of nothing else day and night! Oh, how badly he needed me! And behold now, when he had lost all hope, I had suddenly appeared of my own accord, and in such a frantic state--just in the state which suited him. "Lambert, wine!" I cried: "let's drink, let's have a jolly time. Alphonsine, where's your guitar?" I won't describe the scene, it's unnecessary. We drank, and I told him all about it, everything. He listened greedily. I openly of my own accord suggested a plot, a general flare-up. To begin with, we were by letter to ask Katerina Nikolaevna to come to us. . . . "That's possible," Lambert assented, gloating over every word I said. Secondly, we must send a copy of the "document" in full, that she might see at once that she was not being deceived. "That's right, that's what we must do!" Lambert agreed, continually exchanging glances with Alphonsine. Thirdly, Lambert ...

7. Dostoevsky. The Possessed (English. Бесы). Part II. Chapter X. Filibusters. A fatal morning

Входимость: 7. Размер: 58кб.

Часть текста: been proved conclusively. Some people still deny that there was any election of delegates, maintaining that seventy was too large a number to elect, and that the crowd simply consisted of those who had been most unfairly treated, and that they only came to ask for help in their own case, so that the general “mutiny” of the factory workers, about which there was such an uproar later on, had never existed at all. Others fiercely maintained that these seventy men were not simple strikers but revolutionists, that is, not merely that they were the most turbulent, but that they must have been worked upon by seditious manifestoes. The fact is, it is still uncertain whether there had been any outside influence or incitement at work or not. My private opinion is that the workmen had not read the seditious manifestoes at all, and if they had read them, would not have understood one word, for one reason because the authors of such literature write very obscurely in spite of the boldness of their style. But as the workmen really were in a difficult plight and the police to whom they appealed would not enter into their grievances, what could be more natural than their idea of...

8. Dostoevsky. El adolecente (Spanish. Подросток). Tercera parte. Capitulo XI

Входимость: 7. Размер: 52кб.

Часть текста: Подросток). Tercera parte. Capitulo XI CAPITULO XI I Me dirigí a casa de Lambert. Oh!, en vano quiero dar una apariencia lógica y descubrir una brizna de sentido común en mi conducta de aquella tarde y de toda aquella noche; incluso hoy, que puedo considerar todo el conjunto de los acontecimientos, me veo incapaz de presentarlos con la ilación y la claridad deseadas. Había allí un sentimiento o, por decirlo mejor, todo un caos de sentimientos entre los cuales yo debía naturalmente extraviarme. Sin duda, había uno, esencial, que me aplastaba y dominaba a todos los demás, pero... debo confesarlo? Tanto más cuanto que no estoy seguro... Me colé en casa de Lambert, naturalmente, fuera de mí. Incluso me daba miedo de él y de Alphonsine. He observado siempre que los franceses, incluso los más desatinados, los más libertinos, se muestran extraordinariamente apegados, en su interior, a un cierto orden burgués, a un cierto plan de vida, terriblemente prosaico, rutinario y ritual, adoptado de una vez para siempre. Por lo demás, Lambert comprendió muy pronto que había sucedido algo y se mostró encantadó al ver que me tenía por fin en su casa. No soñaba más que con eso, día y noche, todos aquellos días! Qué necesario le era yo! Y ahora que había perdido toda esperanza, me presentaba de repente, por mis propios pasos, y además poseído de una locura tan enorme, exactamente en el estado que a él le hacía falta. -Lambert, vino! - grité -. Dame de beber! Déjame formar escándalo! Alphonsine!, dónde...

9. Бесы (часть 2, глава 10)

Входимость: 7. Размер: 50кб.

Часть текста: просить лишь сами за себя, так что общего фабричного "бунта", о котором потом так прогремели, совсем никакого не было. Третьи с азартом уверяют, что семьдесят эти человек были не простые бунтовщики, а решительно политические, то-есть, будучи из самых буйных, были возбуждены сверх того не иначе как подметными грамотами. Одним словом, было ли тут чье влияние или подговор - до сих пор в точности неизвестно. Мое же личное мнение, это - что подметных грамот рабочие совсем не читали, а если б и прочли, так не поняли бы из них ни слова, уже по тому одному, что пишущие их, при всей обнаженности их стиля, пишут крайне неясно. Но так как фабричным приходилось в самом деле туго, а полиция, к которой они обращались, не хотела войти в их обиду, - то что же естественнее было их мысли идти скопом к "самому генералу", если можно, то даже с бумагой на голове, выстроиться чинно пред его крыльцом и, только что он покажется, броситься всем на колени и возопить как бы к самому провидению? По-моему, тут не надо ни бунта, ни даже выборных, ибо это средство...

10. Подросток (часть 3, глава 11)

Входимость: 7. Размер: 39кб.

Часть текста: и Альфонсинку. Я всегда замечал, что даже самые забулдыжные, самые потерянные французы чрезмерно привержены в своем домашнем быту к некоторого рода буржуазному порядку, к некоторого рода самому прозаическому, обыденно-обрядному образу раз навсегда заведенной жизни. Впрочем, Ламберт очень скоро понял, что нечто случилось, и пришел в восторг, видя наконец меня у себя, обладая наконец мною. А он об этом только и думал, день и ночь, эти дни! О, как я ему был нужен! И вот, когда уже он потерял всю надежду, я вдруг являюсь сам, да еще в таком безумии - именно в том виде, в каком ему было надо. - Ламберт, вина! - закричал я, - давай пить, давай буянить. Альфонсина, где ваша гитара? Сцену я не описываю - лишнее. Мы пили, и я все ему рассказал, все. Он выслушал жадно. Я прямо, и сам первый, предложил ему заговор, пожар. Во-первых, мы должны были зазвать Катерину Николаевну к нам письмом... - Это можно, - поддакивал Ламберт, схватывая каждое мое слово. Во-вторых, для убедительности, послать в письме всю копию с ее "документа", так чтобы она могла прямо видеть, что ее не обманывают. - Так и должно, так и надо! - поддакивал Ламберт, беспрерывно переглядываясь с Альфонсинкой. В-третьих, зазвать ее должен был...

Поиск по творчеству и критикеCлово "CHER"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "CHER"