Поиск по творчеству и критике
Cлово "ENFANT"

Часть текста: sin decir palabra; defender mi dignidad con mi silencio. Diré ahora mismo que este príncipe Sokolski, rico y consejero privado (12), no era en forma alguna pariente de los príncipes Sokolski de Moscú (miserables desde hacía varias generaciones) con los que Versilov estaba enfrentado en aquel proceso. Lo único que tenían de semejante era el apellido. Sin embargo, el viejo príncipe se interesaba mucho por ellos y quería de uná manera muy especial a uno de ellos, el jefe por así decirlo de la familia, un oficial joven. Versilov, hasta hacía poco, había tenido una influencia inmensa en los asuntos de aquel viejo y era su amigo, un amigo muy singular, puesto que aquel pobre príncipe, según he podido darme cuenta, le tenía un miedo terrible, no solamente en la época que entré a su servicio, sino también, creo, en todo el tiempo que duró aquella amistad. Por lo demás, desde hacía tiempo, ya no se veían; el ...

2. Dostoevsky. A Raw Youth (English. Подросток). Part I. Chapter II

Входимость: 7. Размер: 52кб.

Часть текста: Versilov was contesting his lawsuit. It was only that they had the same name. Yet the old prince took a great interest in them, and was particularly fond of one of them who was, so to speak, the head of the family--a young officer. Versilov had till recently had an immense influence in this old man's affairs and had been his friend, a strange sort of friend, for the poor old prince, as I detected, was awfully afraid of him, not only at the time when I arrived on the scene, but had apparently been always afraid of him all through their friendship. They had not seen each other for a long time, however. The dishonourable conduct of which Versilov was accused concerned the old prince's family. But Tatyana Pavlovna had intervened and it was through her that I was placed in attendance on the old prince, who wanted a "young man" in his study. At the same time it appeared that he was very anxious to do something to please Versilov, to make, so to speak, the first advance to him, and Versilov...

3. Подросток (часть 1, глава 2)

Входимость: 7. Размер: 44кб.

Часть текста: любил одного из этих князей, так сказать их старшего в роде - одного молодого офицера. Версилов еще недавно имел огромное влияние на дела этого старика и был его другом, странным другом, потому что этот бедный князь, как я заметил, ужасно боялся его, не только в то время, как я поступил, но, кажется, и всегда во всю дружбу. Впрочем, они уже давно не видались; бесчестный поступок, в котором обвиняли Версилова, касался именно семейства князя; но подвернулась Татьяна Павловна, и чрез ее-то посредство я и помещен был к старику, который желал "молодого человека" к себе в кабинет. При этом оказалось, что ему ужасно желалось тоже сделать угодное Версилову, так сказать первый шаг к нему, а Версилов позволил. Распорядился же старый князь в отсутствие своей дочери, вдовы-генеральши, которая наверно бы ему не позволила этого шагу. Об этом после, но замечу, что эта-то странность отношений к Версилову и поразила меня в его пользу. Представлялось соображению, что если глава оскорбленной семьи все еще продолжает питать уважение к Версилову, то, стало быть, нелепы или по крайней мере двусмысленны и распущенные толки о подлости Версилова. Отчасти это-то обстоятельство и заставило меня не протестовать при поступлении: поступая, я именно надеялся все это проверить. Эта Татьяна Павловна играла странную роль в то время, как я застал ее в Петербурге. Я почти забыл о ней вовсе и уж никак не ожидал, что она с таким значением. Она прежде встречалась мне раза три-четыре в моей московской жизни и являлась бог знает откуда, по чьему-то поручению, всякий раз когда надо было меня где-нибудь устроивать, - при...

4. Подросток (часть 3, глава 11)

Входимость: 6. Размер: 39кб.

Часть текста: хаос чувств, среди которых я, естественно, должен был заблудиться. Правда, тут было одно главнейшее чувство, меня подавлявшее и над всем командовавшее, но... признаваться ли в нем? Тем более что я не уверен... Вбежал я к Ламберту, разумеется, вне себя. Я даже испугал было его и Альфонсинку. Я всегда замечал, что даже самые забулдыжные, самые потерянные французы чрезмерно привержены в своем домашнем быту к некоторого рода буржуазному порядку, к некоторого рода самому прозаическому, обыденно-обрядному образу раз навсегда заведенной жизни. Впрочем, Ламберт очень скоро понял, что нечто случилось, и пришел в восторг, видя наконец меня у себя, обладая наконец мною. А он об этом только и думал, день и ночь, эти дни! О, как я ему был нужен! И вот, когда уже он потерял всю надежду, я вдруг являюсь сам, да еще в таком безумии - именно в том виде, в каком ему было надо. - Ламберт, вина! - закричал я, - давай пить, давай буянить. Альфонсина, где ваша гитара? Сцену я не описываю - лишнее. Мы пили, и я все ему рассказал, все. Он выслушал жадно. Я прямо, и сам первый, предложил ему заговор, пожар. Во-первых, мы должны были зазвать Катерину Николаевну к нам письмом... - Это можно, - поддакивал Ламберт, схватывая каждое мое слово. Во-вторых, для убедительности, послать в письме всю копию с ее "документа", так чтобы она могла прямо видеть, что ее не обманывают. - Так и должно, так и надо! - поддакивал Ламберт, беспрерывно переглядываясь с Альфонсинкой. В-третьих, зазвать ее должен был сам Ламберт, от себя, вроде как бы от неизвестного, приехавшего из Москвы, а я должен был привезти Версилова... - И Версилова можно, - поддакивал Ламберт. - Должно, а не можно! - вскричал я, - необходимо! Для него-то все и делается! - объяснил я, прихлебывая из стакана глоток за глотком. (Мы пили все трое, и, кажется, я один выпил всю бутылку...

5. Dostoevsky. A Raw Youth (English. Подросток). Part III. Chapter XI

Входимость: 6. Размер: 45кб.

Часть текста: that evening and all that night; but even now, when I can reflect on it all, I am utterly unable to present my conduct in any clear and logical connection. It was a case of feeling, or rather a perfect chaos of feelings, in the midst of which I was naturally bound to go astray. It is true there was one dominant feeling, which mastered me completely and overwhelmed all the others, but. . . need I confess to it? Especially as I am not certain. . . . I ran to Lambert, beside myself of course. I positively scared Alphonsine and him for the first minute. I have always noticed that even the most profligate, most degraded Frenchmen are in their domestic life extremely given to a sort of bourgeois routine, a sort of very prosaic daily ceremonial of life established once and for ever. Lambert quickly realised, however, that something had happened, and was delighted that I had come to him at last, and that I was IN HIS CLUTCHES. He had been thinking of nothing else day and night! Oh, how badly he needed me! And behold now, when he had lost all hope, I had suddenly appeared of my own accord, and in such a frantic state--just in the state which suited him. "Lambert, wine!" I cried: "let's drink, let's have a jolly time. Alphonsine, where's your guitar?" I won't describe the scene, it's unnecessary. We drank, and I told him all about it, everything. He listened greedily. I openly of my own accord suggested a plot, a general flare-up. To begin with, we were by letter to ask Katerina Nikolaevna to come to us. . . . "That's possible," Lambert assented, gloating over every word I said. Secondly, we must send a copy of the "document" in full, that she might see at once that she was not being deceived. "That's right, that's what we must do!" Lambert...

6. Dostoevsky. El adolecente (Spanish. Подросток). Tercera parte. Capitulo XI

Входимость: 5. Размер: 52кб.

Часть текста: Incluso me daba miedo de él y de Alphonsine. He observado siempre que los franceses, incluso los más desatinados, los más libertinos, se muestran extraordinariamente apegados, en su interior, a un cierto orden burgués, a un cierto plan de vida, terriblemente prosaico, rutinario y ritual, adoptado de una vez para siempre. Por lo demás, Lambert comprendió muy pronto que había sucedido algo y se mostró encantadó al ver que me tenía por fin en su casa. No soñaba más que con eso, día y noche, todos aquellos días! Qué necesario le era yo! Y ahora que había perdido toda esperanza, me presentaba de repente, por mis propios pasos, y además poseído de una locura tan enorme, exactamente en el estado que a él le hacía falta. -Lambert, vino! - grité -. Dame de beber! Déjame formar escándalo! Alphonsine!, dónde tiene usted su guitarra? No describo la escena, es superfluo. Bebimos, y se lo conté...

7. Дядюшкин сон (из мордасовских летописей). Глава VIII

Входимость: 4. Размер: 20кб.

Часть текста: отяжелевшему гостю скоро захочется спать. Надо было ловить минуту. Оглядев поле битвы, она с наслаждением заметила, что сластолюбивый старичок как-то особенно лакомо поглядывал на Зину, и родительское сердце ее затрепетало от радости. -- Чрез-вы-чайно весело, -- отвечал князь, -- и, знаете, бес-по-добней-шая женщина, Наталья Дмитриевна, бес-по-до-бнейшая женщина! Как ни занята была Марья Александровна своими великими планами, но такая звонкая похвала сопернице уколола ее в самое сердце. -- Помилуйте, князь! -- вскричала она, сверкая глазами, -- если уж ваша Наталья Дмитриевна бесподобная женщина, так уж я и не знаю, что после этого! Но после этого вы совершенно не знаете здешнего общества, совершенно не знаете! Ведь это только одна выставка своих небывалых достоинств, своих благородных чувств, одна комедия, одна наружная золотая кора. Приподымите эту кору, и вы увидите целый ад под цветами, целое осиное гнездо, где вас съедят и косточек не оставят! -- Неужели? -- воскликнул князь. -- Удивляюсь! -- Но я клянусь вам в этом! Ah, mon prince. Послушай, Зина, я должна, я обязана рассказать князю это смешное и низкое происшествие с этой Натальей, на прошлой неделе, -- помнишь? Да, князь, -- это про ту самую вашу хваленую Наталью...

8. Dostoevsky. The Possessed (English. Бесы). Part I. Chapter II. Prince harry. Matchmaking

Входимость: 4. Размер: 96кб.

Часть текста: was a child himself. I was not there in those days, and he continually felt the want of a real friend. He did not hesitate to make a friend of this little creature as soon as he had grown a little older. It somehow came to pass quite naturally that there seemed to be no discrepancy of age between them. More than once he awaked his ten- or eleven-year-old friend at night, simply to pour out his wounded feelings and weep before him, or to tell him some family secret, without realising that this was an outrageous proceeding. They threw themselves into each other's arms and wept. The boy knew that his mother loved him very much, but I doubt whether he cared much for her. She talked little to him and did not often interfere with him, but he was always morbidly conscious of her intent, searching eyes fixed upon him. Yet the mother confided his whole instruction and moral education to Stepan Trofimovitch. At that time her faith in him was unshaken. One can't help believing that the tutor had rather a bad influence on his pupil's nerves....

9. Бесы (часть 1, глава 2)

Входимость: 4. Размер: 83кб.

Часть текста: Трофимович в воспитатели. Мальчику было тогда лет восемь, а легкомысленный генерал Ставрогин, отец его, жил в то время уже в разлуке с его мамашей, так что ребенок возрос под одним только ее попечением. Надо отдать справедливость Степану Трофимовичу, он умел привязать к себе своего воспитанника. Весь секрет его заключался в том, что он и сам был ребенок. Меня тогда еще не было, а в истинном друге он постоянно нуждался. Он не задумался сделать своим другом такое маленькое существо, едва лишь оно капельку подросло. Как-то так естественно сошлось, что между ними не оказалось ни малейшего расстояния. Он не раз пробуждал своего десяти или одиннадцатилетнего друга ночью, единственно чтоб излить пред ним в слезах свои оскорбленные чувства, или открыть ему какой-нибудь домашний секрет, не замечая, что это совсем уже непозволительно. Они бросались друг другу в объятия и плакали. Мальчик знал про свою мать, что она его очень любит, но вряд ли очень любил ее сам. Она мало с ним говорила, редко в чем его очень стесняла, но пристально следящий за ним ее взгляд он всегда как-то болезненно ощущал...

10. Дядюшкин сон (из мордасовских летописей). Глава XIV

Входимость: 3. Размер: 14кб.

Часть текста: учителишкой", но никогда, во всю мордасовскую жизнь свою. Зина еще не позволяла себе такой необыкновенно романической или, лучше сказать, героической выходки, как та, которую мы сейчас будем описывать. Бледная, с решимостью во взгляде, но почти дрожащая от волнения, чудно-прекрасная в своем негодовании, она выступила вперед. Обводя всех долгим вызывающим взглядом, она посреди наставшего вдруг безмолвия обратилась к матери, которая при первом се движении тотчас же очнулась от обморока и открыла глаза. -- Маменька! -- сказала Зина. -- К чему обманывать? К чему еще ложью пятнать себя? Всё уже до того загрязнено теперь, что, право, не стоит унизительного труда прикрывать эту грязь! -- Зина! Зина! что с тобою? опомнись! -- вскричала испуганная Марья Александровна, вскочив с своих кресел... -- Я вам сказала, я вам сказала заранее, маменька, что я не вынесу всего этого позора, -- продолжала Зина. -- Неужели же непременно надо еще более унижаться, еще более грязнить себя? Но знайте, маменька, что я всё возьму на себя, потому что я виновнее всех. Я, я своим согласием дала ход этой гадкой... интриге! Вы -- мать; вы меня любите; вы думали по-своему, по своим понятиям, устроить мое счастье. Вас еще можно простить; но меня, меня -- никогда! -- Зина, неужели ты хочешь рассказывать?.. О боже! я предчувствовала, что этот кинжал не минует моего сердца! -- Да, маменька, всё расскажу! Я опозорена, вы... мы все опозорены!.. -- Ты преувеличиваешь, Зина! ты вне себя и не помнишь, что говоришь! и к чему же рассказывать? Тут смысла нет... Стыд не на нас... Я докажу сейчас, что стыд не на нас... -- Нет, маменька, -- вскричала Зина с злобным дрожанием в голосе, -- я не хочу более молчать перед этими...

Поиск по творчеству и критикеCлово "ENFANT"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "ENFANT"