Поиск по творчеству и критике
Cлово "EST"

Часть текста: felt the time fixed for his insane enterprise drawing near. I am convinced that he suffered dreadfully from terror, especially on the night before he started—that awful night. Nastasya mentioned afterwards that he had gone to bed late and fallen asleep. But that proves nothing; men sentenced to death sleep very soundly, they say, even the night before their execution. Though he set off by daylight, when a nervous man is always a little more confident (and the major, Virginsky's relative, used to give up believing in God every morning when the night was over), yet I am convinced he could never, without horror, have imagined himself alone on the high road in such a position. No doubt a certain desperation in his feelings softened at first the terrible sensation of sudden solitude in which he at once found himself as soon as he had left Nastasya, and the corner in which he had been warm and snug for twenty years. But it made no difference; even with the clearest recognition of all the horrors awaiting him he would have gone out to the high road and walked along it! There was something proud in the undertaking which allured him in spite of everything. Oh, he might have accepted Varvara Petrovna's luxurious provision and have remained living on her charity, “ comme un humble dependent.” But he had not accepted her charity and was not remaining! And here he was leaving her of himself, and holding aloft the “standard of a great idea,...

2. Бесы (часть 3, глава 7)

Входимость: 22. Размер: 69кб.

Часть текста: силу того страшного ощущения внезапного одиночества, в котором он вдруг очутился, едва лишь оставил Stasie, и свое двадцатилетнее нагретое место. Но все равно: он и при самом ясном сознании всех ужасов, его ожидающих, все-таки бы вышел на большую дорогу и пошел по ней! Тут было нечто гордое и его восхищавшее, несмотря ни на что. О, он бы мог принять роскошные условия Варвары Петровны и остаться при ее милостях "comme un простой приживальщик"! Но он не принял милости и не остался. И вот он сам оставляет ее и подымает "знамя великой идеи" и идет умереть за него на большой дороге! Именно так должен он был ощущать это; именно так должен был представляться ему его поступок. Представлялся мне не раз и еще вопрос: почему он именно бежал, т.-е. бежал ногами, в буквальном смысле, а не просто уехал на лошадях? Я сначала объяснял это пятидесятилетнею непрактичностью и фантастическим уклонением идей, под влиянием сильного чувства. Мне казалось, что мысль о подорожной и лошадях (хотя бы и с колокольчиком) должна была представляться ему слишком простою и прозаичною; напротив, пилигримство, хотя бы и с зонтиком, гораздо более красивым и мстительно-любовным. Но ныне, когда все уже кончилось, я полагаю, что все это тогда совершилось гораздо проще: во-первых, он побоялся брать лошадей, потому что Варвара Петровна могла проведать и задержать его "силой, что наверно и исполнила бы, а он наверно бы подчинился и - прощай тогда великая идея навеки. Во-вторых, чтобы взять подорожную, надо было по крайней мере знать куда едешь? Но именно знать об этом и составляло самое главное страдание его в ту минуту; назвать и назначить место он ни за что не мог. Ибо решись он на какой-нибудь город, и в миг предприятие его стаде бы в собственных его глазах и нелепым, и невозможным; он это очень предчувствовал. Ну что будет он делать ...

3. Подросток (часть 3, глава 11)

Входимость: 18. Размер: 39кб.

Часть текста: самому прозаическому, обыденно-обрядному образу раз навсегда заведенной жизни. Впрочем, Ламберт очень скоро понял, что нечто случилось, и пришел в восторг, видя наконец меня у себя, обладая наконец мною. А он об этом только и думал, день и ночь, эти дни! О, как я ему был нужен! И вот, когда уже он потерял всю надежду, я вдруг являюсь сам, да еще в таком безумии - именно в том виде, в каком ему было надо. - Ламберт, вина! - закричал я, - давай пить, давай буянить. Альфонсина, где ваша гитара? Сцену я не описываю - лишнее. Мы пили, и я все ему рассказал, все. Он выслушал жадно. Я прямо, и сам первый, предложил ему заговор, пожар. Во-первых, мы должны были зазвать Катерину Николаевну к нам письмом... - Это можно, - поддакивал Ламберт, схватывая каждое мое слово. Во-вторых, для убедительности, послать в письме всю копию с ее "документа", так чтобы она могла прямо видеть, что ее не обманывают. - Так и должно, так и надо! - поддакивал Ламберт, беспрерывно переглядываясь с Альфонсинкой. В-третьих, зазвать ее должен был сам Ламберт, от себя, вроде как бы от неизвестного, приехавшего из Москвы, а я должен был привезти Версилова... - И Версилова можно, - поддакивал Ламберт. - Должно, а не можно! - вскричал я, - необходимо! Для него-то все и делается! - объяснил я, прихлебывая из стакана глоток за глотком. (Мы пили все трое, и, кажется, я ...

4. Dostoevsky. A Raw Youth (English. Подросток). Part III. Chapter XI

Входимость: 18. Размер: 45кб.

Часть текста: it? Especially as I am not certain. . . . I ran to Lambert, beside myself of course. I positively scared Alphonsine and him for the first minute. I have always noticed that even the most profligate, most degraded Frenchmen are in their domestic life extremely given to a sort of bourgeois routine, a sort of very prosaic daily ceremonial of life established once and for ever. Lambert quickly realised, however, that something had happened, and was delighted that I had come to him at last, and that I was IN HIS CLUTCHES. He had been thinking of nothing else day and night! Oh, how badly he needed me! And behold now, when he had lost all hope, I had suddenly appeared of my own accord, and in such a frantic state--just in the state which suited him. "Lambert, wine!" I cried: "let's drink, let's have a jolly time. Alphonsine, where's your guitar?" I won't describe the scene, it's unnecessary. We drank, and I told him all about it, everything. He listened greedily. I openly of my own accord suggested a plot, a general flare-up. To begin with, we were...

5. Бесы (часть 1, глава 3)

Входимость: 17. Размер: 90кб.

Часть текста: I. Прошло с неделю, и дело начало несколько раздвигаться. Замечу вскользь, что в эту несчастную неделю я вынес много тоски, - оставаясь почти безотлучно подле бедного сосватанного друга моего, в качестве ближайшего его конфидента. Тяготил его, главное, стыд, хотя мы в эту неделю никого не видали и все сидели одни; но он стыдился даже и меня, и до того, что чем более сам открывал мне, тем более и досадовал на меня за это. По мнительности же подозревал, что все уже всем известно, всему городу, и не только в клубе, но даже в своем кружке боялся показаться. Даже гулять выходил, для необходимого моциону, только в полные сумерки, когда уже совершенно темнело. Прошла неделя, а он все еще не знал, жених он или нет, и никак не мог узнать об этом наверно, как ни бился. С невестой он еще не видался, даже не знал, невеста ли она ему; даже не знал, есть ли тут во всем этом хоть что-нибудь серьезное! К себе почему-то Варвара Петровна решительно не хотела его допустить. На одно из первоначальных писем его (а он написал их к ней множество) она прямо ответила ему просьбой избавить ее на время от всяких с ним сношений, потому что она занята, а имея и сама сообщить ему много очень важного, нарочно ждет для этого более свободной, чем теперь, минуты, и сама даст ему современем знать, когда к ней можно будет придти. Письма же обещала присылать обратно нераспечатанными, потому что это "одно только баловство". Эту записку я сам читал; он же мне и показывал. И однако все эти грубости и неопределенности, все это...

6. Dostoevsky. The Possessed (English. Бесы). Part I. Chapter III. The sins of others

Входимость: 16. Размер: 104кб.

Часть текста: III. THE SINS OF OTHERS ABOUT A WEEK had passed, and the position had begun to grow more complicated. I may mention in passing that I suffered a great deal during that unhappy week, as I scarcely left the side of my affianced friend, in the capacity of his most intimate confidant. What weighed upon him most was the feeling of shame, though we saw no one all that week, and sat indoors alone. But he was even ashamed before me, and so much so that the more he confided to me the more vexed he was with me for it. He was so morbidly apprehensive that he expected that every one knew about it already, the whole town, and was afraid to show himself, not only at the club, but even in his circle of friends. He positively would not go out to take his constitutional till well after dusk, when it was quite dark. A week passed and he still did not know whether he were betrothed or not, and could not find out for a fact, however much he tried. He had not yet seen his future bride, and did not know whether she was to be his bride or not; did not, in fact, know whether there was anything serious in it at all. Varvara Petrovna, for some reason, resolutely refused to admit him to her presence. In answer to one of his first letters to her (and he wrote a great number of them) she begged him plainly to spare her all communications with him for a time, because she was very busy, and having a great deal of the utmost importance to communicate to him she was waiting for a more free moment to do so, and that she would let him know in time when he could come to see her. She declared she would send back his letters unopened, as they were “simple self-indulgence.” I read that letter myself—he showed it me. Yet all this harshness and indefiniteness were...

7. Dostoevsky. Il giocatore (Italian, Игрок). Capitolo 16

Входимость: 9. Размер: 26кб.

Часть текста: mondo una categoria di persone più calcolatrici, più avare e più spilorce di quella alla quale apparteneva mademoiselle Blanche. Ma questo per ciò che riguarda il suo denaro. Per ciò che riguarda invece i miei centomila franchi, mi dichiarò in seguito che essi le erano serviti per una prima sistemazione a Parigi, "così ora mi sono messa su un piede decoroso, una volta per sempre, e ormai per un bel pezzo nessuno mi butterà più giù; così almeno ho deciso" aggiunse. Del resto, quei centomila franchi si può dire che io non li vidi neanche; il denaro, lo teneva sempre lei e nel mio borsellino, nel quale lei ogni giorno curiosava, non si accumulavano mai più di cento franchi e, quasi sempre, molti di meno. "Ma via, a che ti serve il denaro?" mi diceva a volte con l'aria più innocente del mondo, e io non discutevo. In compenso, con quel denaro sistemò in modo molto confortevole il suo appartamento e quando poi mi trasferì nella nuova dimora, mi disse, mostrandomi le stanze: "Ecco che cosa si può fare con l'economia e il buon gusto, sia pure con i mezzi più...

8. Игрок. Глава XVI

Входимость: 9. Размер: 23кб.

Часть текста: чистыми деньгами, -- пятьдесят тысяч во Франкфурте и чрез три дня в Париже, выдал ей же еще пятьдесят тысяч франков, векселем, за который, впрочем, чрез неделю она взяла с меня и деньги, "et les cent mille francs, qui nous restent, tu les mangeras avec moi, mon outchitel". 1 Она меня постоянно звала учителем. Трудно представить себе что-нибудь на свете расчетливее, скупее и скалдырнее разряда существ, подобных mademoiselle Blanche. Но это относительно своих денег. Что же касается до моих ста тысяч франков, то она мне прямо объявила потом, что они ей нужны были для первой постановки себя в Париже. "Так что уж я теперь стала на приличную ногу раз навсегда, и теперь уж меня долго никто не собьет, по крайней мере я так распорядилась", -- прибавила она. Впрочем, я почти и не видал этих ста тысяч; деньги во всё время держала она, а в моем кошельке, в который она сама каждый день наведывалась, никогда не скоплялось более ста франков, и всегда почти было менее. "Ну к чему тебе деньги?" -- говорила она иногда с самым простейшим видом, и я с нею не спорил. Зато она очень и очень недурно отделала на эти деньги свою квартиру, и когда потом перевела меня на новоселье, то, показывая мне комнаты, сказала: "Вот что с расчетом и со вкусом можно сделать с самыми мизерными средствами". Этот мизер стоил, однако, ровно пятьдесят тысяч франков. На остальные пятьдесят тысяч она завела экипаж, лошадей, кроме того, мы задали два бала, то есть две вечеринки, на которых были и Hortense и Lisette и Cléopâtre -- женщины замечательные во многих и во многих отношениях и даже далеко не дурные. На этих...

9. Братья Карамазовы. Книга одиннадцатая. Брат Иван Федорович. IX. Черт. Кошмар Ивана Федоровича

Входимость: 8. Размер: 46кб.

Часть текста: ужасным напряжением воли своей он успел на время отдалить болезнь, мечтая, разумеется, совсем преодолеть ее. Он знал, что нездоров, но ему с отвращением не хотелось быть больным в это время, в эти наступающие роковые минуты его жизни, когда надо было быть налицо, высказать свое слово смело и решительно и самому «оправдать себя пред собою». Он, впрочем, сходил однажды к новому, прибывшему из Москвы доктору, выписанному Катериной Ивановной вследствие одной ее фантазии, о которой я уже упоминал выше. Доктор, выслушав и осмотрев его, заключил, что у него вроде даже как бы расстройства в мозгу, и нисколько не удивился некоторому признанию, которое тот с отвращением, однако, сделал ему. «Галлюцинации в вашем состоянии очень возможны, — решил доктор, — хотя надо бы их и проверить... вообще же необходимо начать лечение серьезно, не теряя ни минуты, не то будет плохо». Но Иван Федорович, выйдя от него, благоразумного совета не исполнил и лечь лечиться пренебрег: «Хожу ведь, силы есть пока, свалюсь — дело другое, тогда пусть лечит кто хочет», — решил он, махнув рукой. Итак, он сидел теперь, почти сознавая сам, что в бреду, и, как уже и сказал я, упорно приглядывался к какому-то предмету у противоположной стены на диване. Там вдруг оказался сидящим некто, бог знает как вошедший, потому что его еще не было в комнате, когда Иван Федорович, возвратясь от Смердякова, вступил в нее. Это был какой-то господин или, ...

10. Dostoevsky. A Raw Youth (English. Подросток). Part III. Chapter V

Входимость: 8. Размер: 52кб.

Часть текста: be true! Can it be true that you were found unconscious in the frost?" "You heard that. . . from Lambert. . . ." I muttered, reddening. "I heard it all from him at the time; but I've been eager to see you. Oh, he came to me in alarm! At your lodging. . . where you have been lying ill, they would not let him in to see you. . . and they met him strangely. . . I really don't know how it was, but he kept telling me about that night; he told me that when you had scarcely come to yourself, you spoke of me, and. . . and of your devotion to me. I was touched to tears, Arkady Makarovitch, and I don't know how I have deserved such warm sympathy on your part, especially considering the condition in which you were yourself! Tell me, M. Lambert was the friend of your childhood, was he not?" "Yes, but what happened? . . . I confess I was indiscreet, and perhaps I told him then a great deal I shouldn't have." "Oh, I should have heard of that wicked horrible intrigue apart from him! I always had a presentiment that they would drive you to that, always. Tell me, is it true that Buring dared to lift his hand against you?" She spoke as though it were entirely owing to Buring and HER that I had been found under the wall. And she is right too, I thought, but I flared up: "If he had lifted his hand against me, he would not have gone away unpunished. And I should not be sitting before...

Поиск по творчеству и критикеCлово "EST"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "EST"