Поиск по творчеству и критике
Cлово "JULE"


А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я
0-9 A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
Поиск  
1. Dostoevsky. The Idiot (English. Идиот). Part I. Chapter VI
Входимость: 1. Размер: 24кб.
2. Маленькие картинки (В дороге)
Входимость: 1. Размер: 62кб.
3. Зимние заметки о летних впечатлениях. Глава VII. Продолжение предыдущего
Входимость: 1. Размер: 24кб.
4. Дневник Достоевского. 1873 год. Глава XIV. Учителю
Входимость: 1. Размер: 14кб.
5. Dostoevsky. The Possessed (English. Бесы). Part II. Chapter V. On the eve op the fete
Входимость: 1. Размер: 60кб.

Примерный текст на первых найденных страницах

1. Dostoevsky. The Idiot (English. Идиот). Part I. Chapter VI
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Часть текста: oh no; there was a master for that, one Jules Thibaut. I may have taught them some things, but I was among them just as an outsider, and I passed all four years of my life there among them. I wished for nothing better; I used to tell them everything and hid nothing from them. Their fathers and relations were very angry with me, because the children could do nothing without me at last, and used to throng after me at all times. The schoolmaster was my greatest enemy in the end! I had many enemies, and all because of the children. Even Schneider reproached me. What were they afraid of? One can tell a child everything, anything. I have often been struck by the fact that parents know their children so little. They should not conceal so much from them. How well even little children understand that their parents conceal things from them, because they consider them too young to understand! Children are capable of giving advice in the most important matters. How can one deceive these dear little birds, when they look at one so sweetly and confidingly? I call them birds because there is nothing in the world better than birds! "However, most of the people were angry with me about one and the same thing; but Thibaut simply was jealous of me. At first he had wagged his head and wondered how it was that the children understood what I told them so well, and could not learn from him; and he laughed like anything when I replied that neither he nor I could teach them very much, but that THEY might teach us a good deal. "How he could hate me and tell scandalous stories about me, living among children as he did, is what I cannot understand. Children soothe and heal the wounded heart. I remember there was one poor fellow at our professor's who was being treated for madness, and you have no idea what those children did for him, eventually. I don't think he was mad, but only terribly unhappy. But I'll tell you all about him another day. Now I must get on with this story....
2. Маленькие картинки (В дороге)
Входимость: 1. Размер: 62кб.
Часть текста: забывать. А, должно быть, и на них теперь можно встретить много нового против прежних порядков. Я, по крайней мере, слышал много любопытного от рассказчиков, и так как повсеместным будто бы разбойникам я все-таки не верю вполне, то и собираюсь чуть не каждое лето проехаться куда-нибудь поглубже, по прежним дорогам, для собственного назидания и поучения. А пока милости просим на чугунку. Ну вот мы входим в вагон. Русские люди классов интеллигентных, являясь в публику и сбиваясь в массу, всегда становятся любопытны для поучающегося наблюдателя; но в дороге особенно. У нас в вагонах заговаривают друг с другом туго; особенно характерны в этом отношении самые первые мгновения пути. Все как бы настроены друг против друга, всем как-то не по себе; оглядываются с самым недоверчивым любопытством, смешанным непременно с враждебностью, стараясь в то же время сделать вид, что не только не замечают один другого, но и не хотят замечать. В интеллигентных отделениях поезда первые мгновения размещений и дорожных ознакомлений для очень многих суть решительно мгновения страдания, невозможного нигде, например, за границей, именно потому, что там всякий знает и тотчас же везде сам находит свое место. У нас же без кондуктора и вообще без руководителя трудно обойтись и найти себе свое место сразу, даже где бы то ни было, не только в вагонах, а даже и в...
3. Зимние заметки о летних впечатлениях. Глава VII. Продолжение предыдущего
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Часть текста: что я преувеличиваю, клевещу, что во мне говорит ненависть. К чему? к кому? зачем ненависть? Просто много лакеев, и это так. Лакейство въедается в натуру буржуа всё более и более и всё более и более считается добродетелью. Так и должно быть при теперешнем порядке вещей. Естественное следствие. А главное, главное — натура помогает. Я уж не говорю, например, что в буржуа много прирожденного шпионства. Мое мнение именно в том состоит, что необычайное развитие шпионства во Франции, и не простого, а мастерского шпионства, шпионства по призванию, дошедшего до искусства, имеющего свои научные приемы, происходит у них от врожденного лакейства. Какой идеально благородный Гюстав, если только он не имеет еще вещей, не предоставит сейчас же за десять тысяч франков письма своей возлюбленной и не выдаст свою любовницу ее мужу? Может, я и преувеличиваю это, но, может быть, я говорю, основываясь на каких-нибудь фактах. Француз любит ужасно забежать вперед, как-нибудь на глаза к власти и слакейничать перед ней что-нибудь даже совершенно бескорыстно, даже и не ожидая сейчашней награды, в долг, на книжку. Вспомните всех этих искателей мест, например, при частой перемене правительств, бывших во Франции. Вспомните, какие штучки и коленца они выделывали и в чем сами признавались. Вспомните один из ямбов Барбие по этому поводу. Взял я раз в кафе одну газету от 3 июля. Смотрю: письма из Виши. В Виши гостил тогда император, ну и двор, разумеется; были кавалькады, гулянья....
4. Дневник Достоевского. 1873 год. Глава XIV. Учителю
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Часть текста: прийти, до чего может дописаться фельетонист, когда у него нет под рукой подходящего матерьяла", - говорит обо мне московский мой обличитель. Итак, выходит, что я прибегнул к неприличному предмету единственно для оживления моего фельетона, для сока, для кайенского перцу... Вот это мне грустно; а я-то даже думал, что заключат из моего фельетона именно противуположное, то есть что из огромного материала я вывел мало. Я думал, что название спасет меня: маленькие картинки, а не большие, с маленьких не так спросят. Я и набросал лишь несколько грустных мыслей о праздничном времяпрепровождении чернорабочего петербургского люда. Скудость их радостей, забав, скудость их духовной жизни, подвалы, где возрастают их бледные, золотушные дети, скучная, вытянутая в струнку широкая петербургская улица как место их прогулки, этот молодой мастеровой-вдовец с ребенком на руках (картинка истинная) - всё это мне показалось матерьялом для фельетона достаточным, так что, повторяю, можно было бы упрекнуть меня совершенно в обратном смысле, то есть что я мало из такого богатого матерьяла сделал. Меня утешало, что я хоть намекнул на мой главный вывод, то есть что в огромном большинстве народа нашего, даже и в петербургских подвалах, даже и при самой скудной духовной обстановке, есть все-таки стремление к достоинству, к некоторой порядочности, к истинному самоуважению; сохраняется любовь к семье, к детям. Меня особенно поразило, что они так действительно и даже с нежностию любят своих болезненных детей; я именно обрадовался мысли, что беспорядки и бесчинства в семейном быту народа, даже среди такой обстановки, как в Петербурге, всё же пока исключения, хотя, быть может, и многочисленные, и думал поделиться этим свежим впечатлением с читателями. Я как раз прочел перед тем в одном фельетоне...
5. Dostoevsky. The Possessed (English. Бесы). Part II. Chapter V. On the eve op the fete
Входимость: 1. Размер: 60кб.
Часть текста: society of the town; but even the unselect were admitted, if only they produced the cash. Yulia Mihailovna observed that sometimes it was a positive duty to allow the mixing of classes, “for otherwise who is to enlighten them?” A private drawing-room committee was formed, at which it was decided that the fete was to be of a democratic character. The enormous list of subscriptions tempted them to lavish expenditure. They wanted to do something on a marvellous scale—that's why it was put off. They were still undecided where the ball was to take place, whether in the immense house belonging to the marshal's wife, which she was willing to give up to them for the day, or at Varvara Petrovna's mansion at Skvoreshniki. It was rather a distance to Skvoreshniki, but many of the committee were of opinion that it would be “freer” there. Varvara Petrovna would dearly have liked it to have been in her house. It's difficult to understand why this proud woman seemed almost making up to Yulia Mihailovna. Probably what pleased her was that the latter in her turn seemed almost fawning upon Nikolay Vsyevolodovitch and was more gracious...