Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "П"

1. Ю. Селезнев. Достоевский (Из серии "Жизнь замечательных людей"). Часть вторая. Житие великого грешника. Глава I. В дороге. 2. Страсти

Входимость: 2. Размер: 66кб.

Часть текста: линейный батальон, в который был определен Достоевский для дальнейшего прохождения службы рядовым. * Киргизами в то время неправильно называли народы нынешнего Казахстана. И пусть он ехал не к жене, не к отцу-матери, да и не сам ехал, а снова его везли по этапу, все-таки он не помнил даже, когда бы еще было ему так бодро и так весело. Черная, в проталинах, мартовская земля то вздымалась, словно грудь, окружьями холмов, то опускалась лощинами; дышала покойно и мерно, набиралась сил, готовилась к весеннему обновлению. Воздух звенел и трепетал, степь отогревалась, исходила прозрачным маревом испарений, томилась предчувствием дальних гроз, буйного цветения вольного разнотравья. Выйдя из ворот острога, Достоевский и Дуров (что сделали с его товарищем эти проклятые годы! -- словно не четыре, а сорок прошло: был молодым, веселым, бодрым, теперь седой, почти старик, одышка, едва передвигает больные ноги) оба направились в дом офицера Константина Ивановича Иванова, женатого на дочери Полины Егоровны Анненковой -- Ольге Ивановне. Они-то и пригласили вчерашних каторжников пожить у них до следующего пути. Удивительные ощущения: шли с желтыми тузами на спинах, без кандалов и впервые одни -- без конвоя. А когда Достоевского уложили спать -- не на голые нары -- в кровать, когда он вдруг ощутил забытую белоснежную свежесть постели, такая щемящая радость переполнила его, что он не рассудком, всем существом своим поверил наконец: свободен. И какое счастье -- побыть наконец одному! И как не поделиться радостью, переполняющей его, с печальницей его и другом -- Натальей Дмитриевной Фонвизиной: "... как я рад, что в душе моей нахожу еще надолго терпения, что благ земных не желаю и что мне надо только книг, возможности писать и быть каждодневно несколько часов одному. О последнем я очень беспокоюсь. Вот уж скоро пять лет, как я под конвоем 1   в толпе людей, и ни одного часу не был один. Быть одному -- это потребность нормальная, как пить и есть, иначе в насильственном...

2. А. Г. Достоевская. Дневник 1867 года. Книжка третья. Страница 1

Входимость: 1. Размер: 54кб.

Часть текста: который мы вчера взяли в нашей библиотеке. К стыду моему, я должна признаться, что я не читала ни одного романа Бальзака, да и вообще очень мало знакома с французской литературой. Вот теперь-то я и думаю на свободе, когда у меня нет никаких дел, приняться за чтение лучших французских писателей, особенно под руководством Феди, который, конечно, сумеет выбрать мне сам<ое> лучшее, и именно то, что стоит читать, чтобы не терять времени на чтение совершенно пустых вещей. Часу в 9-м я отправилась к нашим хозяйкам, чтобы поторопить их насчет кофе. Они мне начали говорить о близком приезде 1арибальди 2 и о том, что все государства решительно завидуют их свободной стране и непременно желают одолеть Швейцарию, потому что здесь уж так хорошо, что всех их берет зависть. Вообще наши старушки уверены, что лучше их Швейцарии ничего быть не может, и что забота всех только в том и состоит, чтобы взять себе прекрасную гористую страну. Потом я села писать к маме письмо, в котором уговаривала ее приехать к нам; не знаю, возможно ли это будет, потому что у нас слишком мало средств. Такие расходы, хотя, впрочем, содержание квартиры будет, я думаю, гораздо дороже, чем если бы мама приехала к нам. Федя куда-то отправился, чтобы выкупить кольца и платье. Когда он уходил, я ему...

3. Леонид Гроссман. Достоевский (Из серии "Жизнь замечательных людей"). В литературном мире. Глава III. Буря Белинского

Входимость: 1. Размер: 59кб.

Часть текста: прочесть тебе; садись и не перебивай, - сказал он с необычною живостью. То, что он прочел мне в один присест и почти не останавливаясь, явилось вскоре в печати под названием "Бедные люди". Слушатель был "восхищен донельзя". Уже вступивший в литературу своим очерком "Петербургские шарманщики", Григорович был в курсе текущих издательских дел. Он знал, что Некрасов собирал материал для альманаха и решил показать ему рукопись Достоевского. В тот же вечер Григорович с Некрасовым сели за чтение новой повести, как полагали, "на пробу": с десяти страниц видно будет! Но, не отрываясь, прочитали в один присест все семь печатных листов. Повесть поразила их силой своего драматизма. Картина похорон студента, когда старик отец бежит под ледяным дождем с обнаженной головой за гробом сына, в глубочайшем смятении, роняя, как прощальные цветы, его любимые книги в уличную грязь, потрясла своим будничным трагизмом. "Читает он про смерть студента, - рассказывал потом Достоевскому Григорович, - и вдруг я вижу, в том месте, где отец за гробом бежит, у Некрасова голос прерывается, раз и другой, и вдруг не выдержал, стукнул ладонью по рукописи: "Ах, чтоб его!" Это про вас-то и этак мы всю ночь". Вскоре Некрасов писал о "бесподобных типах", созданных начинающим писателем. Финал повести обнажал до конца безысходный ужас жизни. К беспомощной девушке неожиданно является ее соблазнитель, помещик Быков, которому из деловых соображений необходимо жениться. Он и увозит ее в свою степную глушь под сдавленные рыдания обреченного на одинокое умирание старого писца. "Читал я, - вспоминал Григорович. - На последней странице, когда старик Девушкин прощался с...

4. Ю. Селезнев. Достоевский (Из серии "Жизнь замечательных людей"). Часть первая. Судьба человека. Глава II. Поприще. 2. Испытания

Входимость: 1. Размер: 48кб.

Часть текста: и повестью "Три портрета", Владимир Одоевский с повестью "Мартингал", здесь же были помещены стихи Некрасова "В дороге", "Пьяница", "Отрадно видеть...", "Колыбельная песня", стихотворение Владимира Соллогуба и поэма Аполлона Майкова "Машенька", переводы из Шекспира, Гёте, Байрона; статья Герцена, выступавшего под псевдонимом Искандер, "Капризы и раздумья"; очерки Панаева. Заключала сборник статья Белинского "Мысли и заметки о русской литературе". А через несколько дней, 28 января, Достоевский завершил и второй свой роман, работа над которым буквально измучила его, но он слишком рассчитывал на него, ему необходимо было доказать, что его "Бедные люди" не случайный метеор, одиночная вспышка таланта, но только первый шаг, за которым последует нечто еще более значительное. Как ни был робок и необщителен молодой Достоевский с людьми "высшего круга", ему мало-помалу приходилось привыкать и к "светской жизни". Однажды, когда он сидел у себя на Владимирской, по обыкновению в своем поношенном домашнем сюртуке, к нему постучали. Гость,...

5. Записки из мертвого дома. (часть 2, глава 6)

Входимость: 1. Размер: 26кб.

Часть текста: перед самым Петровым днем, Гнедко, привезя вечернюю бочку, упал и издох в несколько минут. О нем пожалели, все собрались кругом, толковали, спорили. Бывшие у нас отставные кавалеристы, цыганы, ветеринары и проч. выказали при этом даже много особенных познаний по лошадиной части, даже поругались между собою, но Гнедка не воскресили. Он лежал мертвый, со вздутым брюхом, в которое все считали обязанностью потыкать пальцем; доложили майору о приключившейся воле божией, и он решил, чтоб немедленно была куплена новая лошадь. В самый Петров день, поутру, после обедни, когда все у нас были в полном сборе, стали приводить продажных лошадей. Само собою разумеется, что препоручить покупку следовало самим арестантам. У нас были настоящие знатоки, и надуть двести пятьдесят человек, только этим прежде и занимавшихся, было трудно. Являлись киргизы, барышники, цыгане, мещане. Арестанты с нетерпением ждали появления каждого нового коня. Они были веселы, как дети. Всего более им льстило, что вот и они, точно вольные, точно действительно из своего кармана покупают себе лошадь и имеют полное право купить. Три коня было приведено и уведено, пока покончили дело на четвертом. Входившие барышники с некоторым изумлением и как бы с робостью осматривались кругом и даже изредка оглядывались на конвойных, вводивших их. Двухсотенная ватага такого народу, бритая, проклейменная, в цепях и у себя дома, в своем каторжном гнезде, за порог которого никто не переступает, внушала к себе своего рода уважение. Наши же истощались в разных хитростях при испытании каждого приводимого коня. Куда-куда они ему ни заглядывали, чего у него ни ощупали и вдобавок с таким деловым, с таким серьезным и хлопотливым видом, как будто от этого зависело главное благосостояние острога. Черкесы так даже...