Поиск по творчеству и критике
Cлово "THOMPSON"
Входимость: 7. Размер: 114кб.
Входимость: 4. Размер: 104кб.
Входимость: 1. Размер: 67кб.
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Входимость: 1. Размер: 44кб.
Входимость: 1. Размер: 43кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 7. Размер: 114кб.
Часть текста: важные для его анализа и интерпретации) 1. Аверинцев С. С. Точка зрения "адвоката дьявола" // Искусство кино. 1994. №4. 2. Аверинцев С. С. "Великий инквизитор" с точки зрения advocatus diaboli // Аверинцев С. С. София - Логос: Словарь. Киев, 2001. 3. Альми ИЛ. О "составе" "поэмы" в романе Достоевского ("Братья Карамазовы") // Достоевский и современность. Новгород, 1988. С. 9-11. 4. Альми ИЛ. О художественно-идеологическом смысле главы "Черт. Кошмар Ивана Федоровича" // Достоевский и современность. Новгород, 1992. Ч. 2. С. 1-4. 5. Альми ИЛ. Об одной из глав романа "Братья Карамазовы" ("Черт. Кошмар Ивана Федоровича") // Достоевский и мировая культура. М., 1996. № 7. С. 4-17. То же // Альми ИЛ. Статьи о поэзии и прозе. Владимир, 1999. Кн. 2. С. 105-120. 6. Альми ИЛ. Роль стихотворной вставки в системе идеологического романа Достоевского // Альми И. Л. Статьи о поэзии и прозе. Владимир, 1999. Кн. 2. С. 170-188....
Входимость: 4. Размер: 104кб.
Часть текста: из поучений старца Зосимы, пункт е): Нечто о господах и слугах и о том, возможно ли господам и слугам стать взаимно по духу братьями Настоящая работа имеет в своей основе выводы из микроанализа текста, проделанного в моей книге, написанной и опубликованной по-английски в 1998 г. 1 Однако теперь меня интересует философский аспект этих выводов. Каковы субъектно-объект-ные отношения: а) между героями в романе (персоналистский аспект Бахтина), б) между автором и героями, в) между автором и героями, с одной стороны, и читателем - с другой (эти два аспекта отражены во взглядах Бахтина на полифонизм Достоевского), но главное - г) между ситуацией диалога "автор-читатель" и ситуацией "герой/рассказчик-читатель". До какой степени наша, читательская, способность увидеть или не увидеть личность в другом (будьто герой, рассказчик или реальный автор) сказывается на сохранении или потере нами, читателями, собственной личностности. Это вопрос о философской функции художественного произведения как такового и о нашем праве рассматривать её при анализе поэтики, в частности же - что нам даёт в понимании этого вопроса поэтика романа "Братья Карамазовы"? Я попытаюсь показать, что философская функция в "Братьях Карамазовых" вытекает из самой поэтики этого произведения, в самом что ни на есть её техническом смысле. В таком случае важно учитывать и теоретический постулат: если правомочно делать философские выводы из структуры и формальных приёмов произведения, то их делать необходимо. Иначе даже самое точное и тонкое понимание технической стороны дела ничего не даст нам в понимании произведения. В воздухе повиснет вопрос: "Интересно. Ну и что?" К счастью, философская подоплёка романа в нём...
Входимость: 1. Размер: 67кб.
Часть текста: - пусть и по-разному - во многих томах Священного Писания: что значит братство? и - какие же обязанности оно на нас налагает? 2 Это, в конечном счете, вопросы нравственные, и автору, конечно, нет нужды облекать поиск ответа на них непосредственно в библейскую форму. В "Братьях Карамазовых", однако, Достоевский избирает, в значительной степени, именно этот путь. И сущность его рассуждений о братстве, и используемый язык, которым он славит признание и восстановление братства, покоятся на библейских прецедентах. Данная статья будет рассматривать природу нравственных дилемм, формулируемых Достоевским, и особые повествовательные стратегии, которые он использует при подходе к ним 3 . Первое, что следует выяснить, это - кто братья в романе и как они взаимодействуют друг с другом. Достоевский первоначально подтасовывает карты в пользу довольно обыденного прочтения братства. В книге первой он называет главы: "Первого сына спровадил", "Второй брак и вторые дети", "Третий...
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Часть текста: звучит предостережение Генри Рассела, обращенное к читателю Достоевского: "Поскольку апофатическое познание может быть принято (...) и за свою немую сводную сестру деконструкцию, немаловажно заметить, что человеческая неспособность высказать полноту истины о Боге есть результат божественного совершенства, которое мы как существа греховные не в состоянии познать. Слово о Боге отсылает нас к полноте, которую оно неспособно вместить, а не к отсутствию смысла" 3 . Говоря так, Рассел, вне всякого сомнения, верен духу апофа-тической традиции, но, обратив внимание на существеннейшую разницу между "апофатическим познанием и его немой сводной сестрой деконструкцией", Рассел бессознательно обнаружил легкость, с которой одно может вкрасться в другое не только теоретически, но и, по вине практикующего субъекта, практически, ибо молчание в самой сердцевине апофатической религии может быть истолковано или испытано и как наполненность, и как отсутствие; и как прекрасная полнота, и как провал пустоты. Как раз об этом говорит Михаил Эпштейн в недавней своей работе: "Апофатика - это пограничное явление, здесь вера перетекает в атеизм, в то время как атеизм раскрывается как бессознательная вера" 4 . Согласно Эпштейну, именно эта двойственность в сердце апофатики, роль которой в православном богословии особо выделена, ответственна за легкость, с какой научный атеизм пустил корни в русской православной почве, и за множество других специфических черт религиозной жизни в современной России. Романы Достоевского, конечно, с первых строк не поражают читателя царящим в них молчанием. Ни его повествователь, ни главные герои, ни даже второстепенные герои обычно не ограничивают себя парой слов. Даже Зосима шутит, что настолько привык разговаривать, что молчать ему было бы труднее, чем говорить (14, 148). Подобно своим критикам, Достоевский и сам признавал, что ему не...
Входимость: 1. Размер: 44кб.
Часть текста: и потому устойчивых примет напряженно-последовательных идейно-художественных поисков и самоопределений Ф. М. Достоевского. Говоря так, мы вовсе не сводим для себя дело к тому, на что указывал еще А. В. Чичерин, к тому, что художник "был полон образами мировой литературы" 1 . Историко-культурный контекст творчества Достоевского был шире даже всей мировой литературы в целом. Не останавливаясь на других, бывших для него в разное время актуальными пластах культуры, укажем как на главнейший -на мир Библии. Мир образов Священного Писания - это можно утверждать без всякого преувеличения - занимал одно из ключевых мест в "поэтике памяти" (Д. Томпсон) писателя. Американская исследовательница Диана Томпсон, отмечая с полным основанием, что "наиболее важным древним источником, на который ссылается писатель, является Библия, в особенности Евангелия", столь же справедливо настаивает, в частности, и на том, что «доминирующие темы и сюжеты "Братьев Карамазовых" (тоже. - ВЛ.) происходят из Священного Писания (...) Нет главы (в романе Достоевского. - ВЛ.), которая не вызывала бы в памяти прямо или косвенно библейские мотивы и поучения. Другие произведения, иные жанры появляются спорадически или единожды, но Библия сопровождает и поддерживает роман от начала (речь идет об эпиграфе) до конца (последняя речь Алеши)» 2 . Устойчивый и всегда принципиальный интерес Ф. М. Достоевского к библейской или классической традициям мировой культуры был обусловлен, по нашему мнению, во-первых, внутренней логикой всего русского искусства. Как русский именно писатель, притом зрелый художник и мыслитель, автор "Карамазовых" не мог существовать и творить в логике культурного изоляционизма, не мог ни по каким причинам отторгаться от духовных ценностей, которые формировали человечество на...
Входимость: 1. Размер: 43кб.
Часть текста: рассмотреть это сложное взаимодействие и доказать, что стыд затмевает вину в творчестве Достоевского. Если принять во внимание роль гордости в творчестве Достоевского, такое превосходство стыда не вызовет удивления, поскольку гордость - это оборотная сторона стыда, а иногда и защита против него. В широком смысле стыд имеет отношение к человеческой индивидуальности, к тому, что мы есть, в противоположность вине, более тесно связанной с человеческим действием, с тем, что мы делаем. Стыд возникает из ощущения, что ты представляешь собой некое исключение, объект для насмешки, или из отрицательной самооценки 2 . В отличие от стыда, вина возникает из нарушения личных, нравственных, общественных или законодательных норм. Стыд и вина не обязательно связаны. Дмитрий Карамазов, например, испытывает беспримесный стыд за свое грязное нижнее белье и за свою уродливую ногу. Но все же часто они связаны, как в случае полутора тысяч рублей, зашитых Дмитрием в тряпку, которую он носит на груди повыше сердца. Прежде чем обратиться к "Братьям 'Карамазовым" и к этому примеру, я отмечу два...